— Ты правду говоришь? — спросила она.
— Все как было.
— А вы остановили кровь?
— Да, я позвала Чандана, — все еще всхлипывая, произнесла Каджри.
— Много крови? — испуганно спросила Пьяри.
— Да.
Пьяри застыла, не сводя взгляда с Каджри.
— Сначала я очень перепугалась, — продолжала Каджри, но Пьяри, казалось, не слушала ее. — Думала, все кончено, он умер. Но жизнь вернулась к нему. Всевышний услышал наши молитвы.
Каджри плакала, вздрагивая всем телом. Отчаяние охватило ее. Она искала, с кем поделиться горем, и наконец нашла.
— Зачем ты это сделала, Пьяри! — сквозь рыдания спросила она. — Ведь он же тебе муж! Убила бы лучше меня, если решила сорвать на ком-нибудь свой гнев. Он такой хороший и добрый. А ты его не пожалела!
Пьяри стала биться головой о притолоку двери. Каджри недоуменно смотрела на нее, даже перестала плакать. С глухим стуком голова Пьяри ударялась о притолоку, все сильнее и сильнее.
Каджри схватила Пьяри и оттащила ее от двери, но та стала вырываться.
— Дай мне умереть! — Пьяри рвалась к двери. — Я жестокая, я бессердечная. Он тоже так думает? Зачем мне тогда жить? Я хочу умереть. Может быть, хоть моя смерть принесет ему облегчение. Каджри, отпусти меня! — На глазах Пьяри блестели слезы, она печально и беспомощно смотрела на Каджри. — Пусти, дай мне умереть, я такая грешница!
Но Каджри крепко держала ее.
— Давай лучше сядем, — сказала она.
Пьяри покорно села, Каджри опустилась рядом с ней. Обе сидели, уронив головы на руки.
— А он, — наконец нарушила молчание Пьяри, — он ничего не просил сказать мне?
— Ничего.
— Что я могу сделать? — спросила Пьяри, как бы разговаривая сама с собой. Усталым невидящим взором смотрела она куда-то вдаль, и вдруг в ее глазах сверкнула надежда, лицо просветлело. Положив руку на плечо Каджри, она тихо сказала: — Ты уходи, Каджри.
Каджри не поняла.
— Мне уйти! — возмутилась она. — Так ты не хочешь ничего для него сделать, полицейская подстилка! — Каджри решила, что у Пьяри нет души, иначе женщина не смогла бы остаться равнодушной, услышав о том, что произошло с ее мужем. И это — любовь?!
Неожиданно для себя Пьяри со всего маху влепила Каджри пощечину. Она сама не поняла, как это произошло. Виноваты были последние слова Каджри. Какое она имеет право так говорить с ней? Откуда набралась только смелости?
В ответ Каджри вцепилась ей в лицо ногтями. У каждой были причины ненавидеть друг друга. Пьяри всю било от ярости при одной мысли о том, что перед ней стоит женщина, отбившая у нее мужа, погубившая все ее надежды. А Каджри видела в Пьяри подлую и низкую тварь без стыда и совести, падшую так низко, что в ней умерли все человеческие чувства.
Каджри была сильней Пьяри, только что перенесшей лихорадку. Она повалила ее и прижала к земле. Но ненависть придала Пьяри силы, она изловчилась и схватила Каджри за волосы. Привлеченный шумом, из дому вышел Рустамхан.
Он сначала не мог понять, что происходит, но при виде распростертой на земле Пьяри пришел в бешенство.
— Эй, схватить эту дрянь! — заорал он.
Каджри вздрогнула. Пьяри почувствовала прилив сил, рывком вскочила с земли, но тут же схватила Каджри за руку и заслонила ее собой.
— Не подходи! — закричала она Рустамхану.
Он отпрянул от неожиданности. Каджри испугалась еще больше.
— Не смей ее трогать! — угрожающе проговорила Пьяри.
— Но что тут у вас происходит? — Рустамхан все еще не знал, как поступить.
— А тебе какое дело? — с трудом переводя дух, выкрикнула Пьяри.
Во дворе стали собираться любопытные.
— Дура! — разъярился Рустамхан. — Она же била тебя!
— Это моя забота! А ты не лезь в бабьи дела!
Присутствующие так и застыли от изумления.
— Ты что-то не вспоминала о бабьих делах, когда велела наказать Дхупо.
— И опять это мое дело. Дхупо чамарка, а эта из моего племени. У нас с ней свои дела, свои счеты.
Рустамхан не знал, что и возразить. Логика жителей деревни была непонятна горожанам.
— Она правильно говорит, — зашумела толпа.
Каджри ничего не понимала.
Рустамхан махнул рукой и ушел в дом. Люди не расходились.
— Эй, хватит глазеть! — крикнула им Каджри. — Больше ничего не будет!
И обе женщины рассмеялись. Люди недоуменно переглядывались. Странные происходят вещи!
Отведя Каджри в угол, подальше от чужих глаз, Пьяри сказала:
— Иди к Сукхраму. Я сама рассчитаюсь с Банке.
— Как?
— Как смогу.
— Я что-то сомневаюсь.
— В моих силах или в моем желании?
— В твоих силах.
— А разве ты сейчас не видела, на что я способна?
— Ты — моя старшая сестра, я склоняюсь к твоим ногам, — покорно произнесла Каджри.
— А ты мне младшая сестра, — обрадовалась Пьяри. — Разве я позволю причинить тебе зло, если даже мы и поссоримся?
— Пусть отсохнут мои руки за то, что я подняла их на тебя! Пусть лопнут мои глаза, в которых была ненависть к тебе! Теперь я поняла, чем ты приворожила его и почему он так тебе послушен. Ты — великая женщина, сестра! Разве я могу сравниться с тобой?! — с восхищением и любовью произнесла Каджри.
Пьяри прижала ее к груди. Обе не отрываясь смотрели друг на друга. Пьяри нежно взяла руку Каджри.
— Теперь отправляйся, сестра. Выходи его, поставь на ноги. Да смотри, ухаживай хорошенько, не то я с тебя шкуру спущу, — пошутила она напоследок.
Каджри поняла, что Пьяри говорила от души, но не могла примириться с тем, что она вроде как командует ею. Слова Пьяри означали, что у Каджри ничего нет, ей ничего не принадлежит в доме Сукхрама, она создана только для того, чтобы ухаживать за ним, а хозяйка в доме — Пьяри. Она недовольно посмотрела на Пьяри и сказала:
— Э, нет, сестрица, ухаживать за ним следовало бы тебе, а ты ушла от него.
Пьяри поняла, что ее стрела поразила цель.
— Ну и что же?
— Если бы ты думала о нем, то бы не бросила его! Ты ни разу его не приласкала.
— Если бы я не ушла, ты никогда не прикоснулась бы к нему! — сказала Пьяри.
Каджри не стала спорить. Пьяри была права. Она все еще в сердце Сукхрама, и до сих пор Каджри не удалось изгнать ее оттуда. И Каджри, как бы признавая свое поражение, коротко заметила:
— Кто знает, что написано у него на роду?
