Чандан занялся своим делом. Каджри переменила белье и уложила Сукхрама в чистую постель. Затем тщательно вымыла кровать, на которой его принесли, и отослала ее в поселок чамаров.
Чандан, сделав все, что требовалось, ушел. Собравшиеся вокруг наты тоже вскоре разошлись по домам. Сукхрам слабо пошевелился и застонал. Жена Мангу напоила его водой, и он уснул.
Каджри облегченно вздохнула.
— Много их было? — спросила она.
— Не меньше десятка.
— Спасибо тебе, Мангу, — с благодарностью проговорила она, касаясь его ног. Ради Сукхрама она была готова падать в ноги всему табору.
— Что ты делаешь? — смутился Мангу. — Я же не твой муж. А у Сукхрама я в долгу. — Мангу закурил. — Каджри, — восхищенно сказал он, — Сукхрам — настоящий мужчина!
— Еще бы! — невольно улыбнулась Каджри, не в силах скрыть радости.
— Теперь тебе нужно подать жалобу в участок, — сказала жена Мангу.
— Стоит ли? — Мангу махнул рукой, словно говоря, что из этого ничего хорошего не выйдет.
— Что ж, она должна молчать? — встрепенулась его жена.
— Полиция на стороне Банке. Разве ты не знаешь?
— Но ведь он ранен! — возмутилась Каджри.
— Банке тоже ранен!
— Это так, — подтвердила жена Мангу.
— Он уж наверняка побывал в участке, — сказал Мангу. — Рустамхан на его стороне, потому-то он так и обнаглел.
Слова Мангу еще больше разожгли гнев Каджри.
— Чтобы подать жалобу, — продолжал Мангу, — нужна бумажка от врача, а врач потребует взятку. Пока будешь собирать деньги, Сукхрам ноги протянет.
— Типун тебе на язык, несчастный! — крикнула Каджри.
— А можно ли поручиться, что доктор напишет все как есть? Ему только деньги подавай. Помнишь историю с Будхува?
— Как не помнить! Все эти жалобы не для бедняков.
— Значит, нет никакого выхода?
— Сейчас нет.
— А потом?
— Дай делу немного утихнуть!
— А тогда что?
— Тогда, женщина, я тоже могу доказать, что меня родила натни, — многозначительно усмехнулся Мангу.
— Не волнуйся, Каджри! — Жена Мангу погладила ее по голове. — Ты не одинока! За это надо отомстить, правда? Но сначала дай ему поправиться. Тогда их уже будет двое, слышишь? Двое! А потом еще мы с тобой.
— И Банке получит, что заслужил! — сказал Мангу и взмахнул рукой, как бы вонзая в Банке нож.
— Мой ведь тоже спуску не даст, — с гордостью произнесла жена Мангу. — Потерпи, все будет в порядке.
— Не стану я ждать! — отрезала Каджри.
— Что же ты станешь делать? — всполошился Мангу. — Не пойдешь же ты в участок?
— Мангу, сделай для меня одно дело!
— Сначала ответь, потом поговорим о деле. И не ходи в участок. Ничего, кроме побоев, не получишь. Полицейский прикажет тебя избить и посадит под замок. А ведь ты еще молодая женщина! От него так просто не отделаешься. Кому потом пойдешь жаловаться? Кто над ним начальник?
— Эй, Мангу, дай хоть слово сказать!
— Послушаем, что она скажет! — вставила жена Мангу.
— Пусть говорит.
— Я ухожу.
— Куда?
— Потом узнаешь.
— А где нам искать тебя, если ты не вернешься?
— Не бойтесь, я сама приду. — С этими словами Каджри встала, подняла с пола кинжал и спрятала его в складках юбки. В ее движениях чувствовалась спокойная решимость. Подойдя к выходу, она обернулась: — Слышишь, сестра, не смей ходить за мной, посиди возле Сукхрама. Я скоро вернусь.
— Да куда ты? — вмешался Мангу.
— Не лезь не в свое дело. Куда? Я иду туда, где мне нечего бояться.
— Ты уверена в этом? — спросила жена Мангу.
— Надеюсь, — решительно произнесла Каджри.
— Ну, воля твоя, — махнул рукой Мангу и неодобрительно покачал головой.
Каджри ушла.
Приближался вечер. Стадо уже пригнали, и дорожная пыль, медленно кружась в застывшем воздухе, постепенно оседала на дороге. Из окрестных храмов доносились мерные удары колоколов. Темнота, дремавшая в густой зелени парка, начала просыпаться, и ее первые гонцы — черные тени — быстро поплыли по дорожкам. Поравнявшись с белым дворцом, Каджри свернула с большой аллеи.
Через несколько минут она уже стояла перед домом Рустамхана.
Вначале Каджри охватил страх, но она быстро совладала с собой и вошла во двор дома.
Пьяри еще от дверей увидела в вечерних сумерках неясный силуэт женщины. «Кто бы это мог быть? — с недоумением подумала она. — Неужели Рустамхан обзавелся другой?» Пьяри встревожилась. А незнакомка тем временем подходила все ближе.
У Пьяри бешено застучало в висках. Натни!
— Кто ты? — спросила она.
— Меня зовут Каджри.
— Каджри!!! — воскликнула Пьяри. — Ты здесь?
— А ты никак испугалась?
— Стану я тебя бояться, — презрительно бросила Пьяри.
— Где уж тебе бояться! Ты теперь знатная госпожа!
— Прикуси язык! — перебила Пьяри. — Говори, зачем пришла?
— Скажу, обязательно скажу, великая рани. Только, сделай милость, соберись с духом.
— Что такое?
Каджри начала злиться. Легко ли ей было сюда прийти, а эта женщина еще смеет дерзить ей! Каджри вся пылала от возмущения.
«А она красивая», — думала Пьяри, внимательно рассматривая соперницу.
«Эта кого хочешь опутает, красотой ее бог не обидел», — думала Каджри, присматриваясь к Пьяри.
В глазах обеих сверкала ненависть. Но если глаза Каджри сулили только грозу, то глаза Пьяри уже метали громы и молнии. Их горящие взоры скрестились, и, глядя друг на друга, обе думали об одном и том же — о Сукхраме.
— Что я о тебе слышала, то и увидела, — ядовито заметила Каджри.
— Говори, зачем пришла! — бледнея от гнева, потребовала Пьяри.
— Пришла посмотреть, что натворила!
— О чем ты толкуешь?
— Не притворяйся, будто ничего не знаешь! Так я тебе и поверила! Не ты ли заставила Банке избить Дхупо? А Сукхрам заступился. Значит, ты решила ему отомстить?
— Я? Отомстить? Заклинаю тебя, расскажи, в чем дело? — дрожащим голосом произнесла Пьяри.
— Банке и еще с десяток его людей напали на Сукхрама. Он дрался, как лев, но что может сделать один против десяти? Они его тяжело ранили. Он до сих пор еще не пришел в себя. Теперь я не знаю, что делать, куда пойти? — Каджри не выдержала и расплакалась. Пьяри до крови прикусила нижнюю губу. Она и сама с трудом сдерживала слезы.
