— Теперь у нас две Инги! Возрадуйтесь, братья, вселенная разрешила конфликт! Теперь на каждого есть Инга.
Я подхожу и вцепляюсь в перья Ричарда, выкидываю его, пищащего и матерящегося в коридор. Захлопываю дверь.
— Объяснись! — кричу. — Как ты мог?
ЛжеИнга сглатывает, достает из кармана флакон голубой жижи и выпивает. Кожа ее бурлит, трансформируясь в кожу Илария, черные волосы светлеют, рост вытягивается, а глаза зеленеют.
— Ты не оставил мне выбора, — сокрушенно мямлит он.
— Ты прикалываешься?
Меня вот-вот хватит инсульт и инфаркт одновременно.
— Не лги, что тебе не понравилось, — вдруг нападает он. — Признай, что вам было хорошо вместе. Ну и какая разница в чьем теле? Инги или Иларии... Тебе нравится — с ней. Прими это.
— Так же, как ты принял себя? — рычу в ответ. — По этому-то набил татуировку «не будь собой»? Потому что принял?
Иларий поджимает губы.
— Никогда больше ко мне не приближался. Никогда! Я не хочу тебя знать, — шлифую и ухожу.
***
Спускаюсь в подвал, иду по коридору, словно жажду убежать от Илария как можно дальше, оставить его далеко позади.
Замечаю свет из приоткрытой двери, которая всегда заперта. Оттуда доносится едва слышный диалог. Пробираюсь в просвет и попадаю в комнату, похожую на ту, где хранится мое тело, с таким же столом посередине, где лежит еще одно тело.
На меня пучат глаза Сара и Макс. Они стоят над телом девушки. Я открываю рот, разглядывая труп.
Новость дня: Инги не две.
Ее — три.
ГЛАВА 16. Рождественская ночь
— Извини, Рекс, я слишком занята, чтобы слушать твое нытье.
— Ты сохранила тело Инги? — обхожу операционный стол и заглядываю в побелевшее лицо. Сара поддерживает труп в целостности, как и мой. — Только не говори, что у демона и на нее планы.
— Покинь помещение, — указывает на дверь. — Не до тебя.
— Между вами богиня Эрида прошмыгнула? — чешется Макс. — Неделю назад целовались под веточкой омелы. Было, кстати, мило.
— Ты злишься на меня? — дотрагиваюсь до ее запястья. — Из-за чего? Это ведь ты меня послала в оранжерее.
Сара не отводит пустого взгляда от тела Инги.
— Погоди. Ты тоже в курсе?
— Уходи, Рекс, — равнодушно требует она, но на светлых щеках проступают пятна, выдавая чувства. — Поговорим, когда я закончу.
Сара черпает серую глину из банки, смазывает оголенный живот Инги. Пахнет мхом и водорослями.
— Что вы делаете? — обращаюсь к Максу.
— Мне, поди, пора, — мнется он. — Не волнуйся, детка, плакун-травы у той крошки, что грязи. А расковник я уж как-нибудь выпрошу. Перед моим очарованием она никогда не могла устоять. Ежели че, свистите.
— Спасибо, — кивает Сара. — Но поторопись.
— Нога здесь, голова там, — возопит Макс и, щелкнув пальцами, испаряется.
Я отшатываюсь.
— Он телепортировался?
— Это его астральное тело, сам Макс в тайге.
— Я тоже так могу?
— Нет, — ее взглядом можно заморозить целый город. — Твой дух привязан к дому во всех смыслах.
— Так вы с Максом... типа близкие друзья?
— Керолиди — сильный колдун и ясновидящий, знает и видит то, что нам не дано, путешествует в мирах, о которых мы даже не слышали, — монотонно разъясняет Сара. На меня не смотрит. — Он полезен. И дорог мне. По-своему. К тому же мы из одного ковена. Еще вопросы? Нет? Тогда сгинь.
— Почему злишься? — сую пальцы в банку, чтобы помочь намазать Ингу грязью, но получаю шлепок по ладони. — Ладно, хотя бы скажи, откуда здесь тело Инги? Зачем?
— Она погибла случайно. Я хочу попробовать вернуть ее к жизни.
— Потрясающе! Надо сообщить ей.
— Нет! — вздергивает подбородок и смотрит на меня в упор. Не крохи эмоций, отчего мне не по себе. — Не факт, что получится. Лучше не говори.
— Ты права. Если не получится, она будет страдать еще больше.
— Если не получится, она вольна покинуть дом, просто попросив меня. Она не пленница. Ее душа не принадлежит Волаглиону.
— То есть... она не уходит по своему желанию?
— Именно. Теперь проваливай.
В ее глазах пульсирует раздражение и что-то еще.
— Почему? Дай помочь. Это же моя бывшая невеста.
— А вчера ночью слово «бывшая» вылетело из твоей головы?
Я прикусываю щеку изнутри. Попалась! Она знает о том, что произошло. Более того — я вижу мелькающее в ее лице разочарование. Оно сжигает меня так, словно я разрушил наш многолетний счастливый брак.
— Не ты ли вчера заявила, что я дерьма на твоих подошвах не стою?
— Выйди вон, — шипит она, упираясь в стол и закрывая глаза.
Это что... ревность? Сара меня ревнует? Ревнует?! Я готов взорваться от эмоций, ведь ревность означает одно — я не безразличен. Она взаправду что-то чувствует ко мне.
— Это была не Инга, а Лари. Я, — цежу сквозь зубы, — В образе Инги. Может, подскажешь, как он вообще это провернул?
— Зелье, — хмыкает она. — Его подарок на Новый год от меня.
— Ты знала?!
— Кто ж мог предположить, что ты настолько не сдержан. Хотя о чем я? Несдержанность — твое второе имя.
— Ты сама сделала Лари зелье! Знала, зачем оно! Знала, что Илари-я хочет переспать со мной в обличье Инги. Уму непостижимо! — Я хлопаю себя по лбу от негодования. Но сейчас важней другой вопрос, и я его задаю: — Если тебя это злит, почему позволила?
Сара многозначительно поджимает губы, и на меня снисходит озарение. Это была проверка. Ведьма надеялась, что я откажу Инге, скажу, что она мне не интересна, ведь я уже давно ухлестываю за другой. За Сарой. А я взял — и переспал.
— Пожалуйста, оставь меня, — шепчет ведьма с закрытыми глазами.
— Сара...
Я обнимаю ее за плечи, прижимаю к себе, зарываюсь носом в рыжие локоны, пахнущие лавандой, а через секунду — получаю звонкую пощечину. Банка с грязью падает на пол. Разлетается на осколки. Сара окидывает меня уничтожающим, болезненным взглядом и уходит, одним взмахом погасив за собой все свечи в подвальной комнате.
Дом сорок семь — обитель молчания.
Со мной никто не разговаривает. Сара меня ненавидит.
