занимают куда более важные дела, однако изредка я позволяю себе утолять мои желания. В конце концов, я мужчина.
– Да, полагаю, вы, принцы, все пошли в отца, – сказала Лаймира. – Тогда иди своей дорогой, Номер Восемь.
Принц кашлянул.
– Я не могу уйти, зная, что вы расстроены. Что сделала эта жемчужинка? Может, я могу помочь вам наказать ее?
– Ты проявляешь к этой жемчужинке больше участия, чем я ожидала, – ответила Лаймира. – Уж не знаком ли ты с ней? Возможно, ее красота тебя пленила. Она прелестнее всех жемчужинок, а потому ведет себя дерзко и заносчиво. Я бы не удивилась, узнав, что она уже пыталась соблазнить тебя.
– Ничего подобного не было и в помине, – ответил Киррик. – Я не знаю ее. Честно говоря, в этом году я вообще не интересовался жемчужинками.
– Ты уверен? Взгляни на ее лицо, прежде чем отвечать с такой поспешностью.
Песчинки подняли меня и толкнули к Киррику. Он скривился, как будто случайно проглотил ангжука.
– Вы назвали ее красавицей? У нее все лицо опухшее, а волосы похожи на свалявшуюся паутину.
Его голос звучал так естественно, что мне стало больно от его слов, и я ничего не могла с этим поделать. У меня действительно распухло лицо после пощечины императрицы, и меня изваляли в земле.
Как унизительно оказаться в таком виде, в плену, перед Кирриком. Предательский румянец выступил на моих и без того горящих щеках.
Киррик рассмеялся.
– Матушка-императрица, если эта – самая красивая, то прочие жемчужинки, должно быть, просто уродины. У этой девушки слишком большие уши, а вот тут все вываливается. – Он указал себе на талию.
Я втянула живот, вдруг застеснявшись своего веса, о чем прежде почти никогда не думала.
Лаймира недоверчиво надула губы и принюхалась.
– Номер Восемь, твой пот пахнет тревогой. Есть у меня подозрение, что ты лжешь. Она уже успела соблазнить тебя?
– Я нижайше прошу вас не обвинять меня в подобной мерзости, матушка-императрица, – ответил Киррик. – Я никогда не предам отца-императора.
Его взгляд скользнул по моему лицу, и на краткий миг маска хладнокровия дала трещину. Уже в следующую секунду его лицо вновь приобрело бесстрастное выражение, но и этого было достаточно, чтобы подозрения Лаймиры усилились.
– Я все равно тебе не верю. Развей мои сомнения, и я сохраню ей голос. – Лаймира подняла с земли железный прут, который прежде несла Айрика. – Я специально заказала у кузнеца такое клеймо. Оно оставляет особенный след.
Она махнула своим песчинкам.
– Свяжите ее. Мы позволим Номеру Восьмому поучаствовать.
Женщины подтащили меня к ближайшему дубу и привязали веревкой к стволу. Руки мне связали за спиной.
Я попыталась вывернуться, когда Лаймира приблизилась ко мне. Медленно она провела пальцем по моей щеке, рисуя цифру четыре.
– Выжги на лице этой жемчужинки про́клятое число, и я сочту это достаточным наказанием за ее сегодняшний проступок.
У Киррика дрожали руки, впервые его истинные эмоции угрожали прорваться сквозь обычное самообладание.
– Я не верю в проклятия и суеверия, – сказала я, больше ради принца, чем ради себя. Он должен это сделать, иначе ему самому несдобровать. – И меня никогда не волновало, красива я или нет.
– Сейчас ты говоришь так, моя дорогая, но красота – единственное достоинство женщины, – ответила Лаймира. – Каждый раз, глядя в зеркало, ты будешь вспоминать, что уже никогда не будешь красивой. Ты пожалеешь, что сжалилась над другой женщиной, когда сама будешь достойна жалости.
Она протянула Киррику металлический прут. Он немного помедлил, прежде чем взять его. Императрица отступила в сторону, а песчинки встали позади нее. Они смотрели, что будет делать Киррик. Он застыл как вкопанный.
Улыбка Лаймиры стала шире.
– Кажется, я чую еще более сильную тревогу, Номер Восемь. И, – она картинно принюхалась и помахала рукой перед носом, – неужели ты лелеешь истинные нежные чувства к этой жемчужинке? Его Величество будет крайне разочарован. Он всегда выделял тебя среди прочих сыновей.
– Я не совершил ничего дурного, матушка-императрица, – сказал Киррик. – Эта жемчужинка ничего для меня не значит. Я медлил, потому что думал, как раскалить железо.
Он посмотрел вверх и закрыл глаза.
Свирепый ветер пронесся по лесу, и в небе полыхнула яркая молния. Искры упали на куст, который тут же вспыхнул. Киррик опустил прут в огонь, и, когда он вытащил его, кончик стал ярко-оранжевым. Киррик подошел ко мне, и от страха меня пробрала дрожь. Принц посмотрел мне в глаза и поднял прут, кончик остановился в каком-то дюйме от моего лица. От металла шел такой жар, что я почувствовала дурноту. Капли пота покатились у меня по спине.
Но Киррик остановился, замер так неподвижно, словно попал под заклятие. Он не сможет довести это дело до конца. Он не хочет причинять мне боль. Но если он этого не сделает, Лаймира накажет нас обоих.
Я не могла допустить, чтобы Киррик попал в беду. Поэтому я сжала зубы, собралась с силами и наклонила голову к раскаленному железу.
Глава 26
От жара моя кожа вскипела. Я закричала. Воздух наполнился запахом горящей плоти, таким гадким, что меня затошнило. Прикосновение железа длилось не более двух секунд, но мне казалось, что мое лицо пылает. Слезы потекли у меня по щекам. Перед глазами помутилось.
Я едва осознавала, что Киррик смотрит на меня с удивлением и ужасом. Прут выскользнул у него из пальцев. Снег зашкворчал.
Блестящие губы Лаймиры изогнулись в улыбку.
– Хорошо, Номер Восемь.
Песчинки развязали меня. Обессиленная, измученная, я просто рухнула на землю, не ощущая ничего, кроме своего пылающего лица.
Императрица рассмеялась, и ее довольный смех разнесся по лесу.
– Да, теперь ты отвратительна, верно? Конечно, я бы предпочла лишить тебя голоса, но сделка есть сделка. – Она щелкнула пальцами и приказала своим песчинкам: – Идите скажите той безмозглой жемчужинке, что сок йорланга уже не нужен.
Императрица изящным жестом подозвала к себе Киррика.
– Номер Восемь, ты можешь проводить меня в мои покои.
Киррик напоследок бросил на меня взгляд и пошел вслед за Лаймирой и ее песчинками, а я осталась лежать кульком на лесной подстилке. Я просто растворилась в боли. Из-за соленых слез обожженная щека болела еще сильнее. Я не знала, сколько так пролежала, прежде чем нашла в себе силы подняться.
Я села и увидела, что мой кулон лежит в нескольких футах от меня. Я подобрала его и сжала в ладони, чувствуя, как звенья цепочки впиваются в кожу. Я смотрела в глубь леса. Десятки клеток стояли на укрытой снегом земле. В них угадывались смутные очертания тел.
Была
