не заметили…
С каждым ползком туннель расширялся. Таким широким и высоким он не был еще ни разу.
Пожалуй, — решил Зур’дах, — тут можно развернуться в полный рост.
Понемногу, он продвигался все дальше и дальше.
А вот сколько прошло времени он не знал. В этом тоннеле возникало странное ощущение безвременности, будто он находится в нем вечно, и ползет бесконечно долго неизвестно куда. Хотя гоблиненок знал, что это просто иллюзия.
Вдруг справа Зур’дах увидел проход идущий куда-то вбок.
С десяток мгновений он размышлял, а потом осторожно заглянул туда, предварительно вытащив светляка наружу. Легкий свет озарил этот участок тоннеля. Ничего опасного там он не увидел. Однако, тоннель вел в сторону и уже одно это ему не нравилось.
Вперед? Или свернуть?
Нам же сказали, что ход все равно приведет к пещере…
Страшновато было оставлять позади проход, из которого может вылезти какая-угодно тварь. Ведь теперь ему придется ожидать опасности и со спины.
Зур’дах замедлился. Теперь он передвигался бочком, держа в поле зрения пространство и спереди и сзади.
Какое-то время в тоннеле стояла привычная тишина, нарушаемая только его собственными шагами. Но вскоре гоблиненок что-то услышал. Он замер, напряженно вслушиваясь. Звук доносился спереди. Определенно.
Он вытащил кинжал и светляка. Теперь ширина тоннеля позволяла это сделать. Только макушка иногда задевала свод тоннеля. Совсем скоро он услышал странное хныканье. Оно раздавалось совсем рядом. Он приближался к источнику странных звуков.
Что это?
Всего через мгновение гоблиненок различил и плач. Это пугало, услышать детский плач в проходе, в котором детей кроме него не должно быть…
Зур’дах приближался с опаской, продолжая светить перед собой светляком. Жук, недовольный тем, что его так нагло выставили вперед, пару раз пытался вырваться, но гоблиненок держал его крепко и тот в конце-концов смирился со своей участью живого светильника.
Видел мальчик на пять-шесть шагов вперед, не дальше.
Тихое хныканье и поскуливание вместе с плачем усилились.
Зур’дах по звукам уже понимал, вот-вот должен показаться и тот, кто эти звуки издавал.
Через пяток шагов, в пределах освещенного светляков пространства, показался прислоненный к стене силуэт. Еще шаг, и он сумел рассмотреть такого же как и он гоблиненка. Тот, с расширившимися от ужаса глазами взглянул на него и на светляка руке. Плакать в этот момент он сразу перестал. От еще большего страха.
— Кто ты! — воскликнул он.
Зур’дах на секунду замешкался с ответом. Но просто потому, что он заметил в мальчике нечто странное.
В области ноги у гоблиненка что-то копошилось. Что-то, слишком уж напоминавшее многоножку, напавшую на него.
— Зур’дах. — ответил он, не отводя взгляда от шевелящейся на теле мальчика твари. И сжал покрепче кинжал.
— Не шевелись. — тихо сказал он гоблиненку, чтобы не спугнуть тварь.
— Я не могу ее оторвать, и не могу пошевелиться, — захныкал мальчик, — Эта тварь жрет мою ногу. Она меня укусила и теперь я не могу нормально двигаться. Не чувствую ноги! И руки немеют!
В это же мгновение, многоножка оторвала пасть от ноги гоблиненка, и ее глаза бусинки блеснули в ореоле света, который испускал светлячок.
Зур’дах не раздумывая метнулся к ней в ту же секунду.
Тварь зашипела, однако почему-то все равно осталась на ноге, крепко уцепившись в нее и даже не думая убегать.
— Лови. — Зур’дах кинул светляка прямо в руки растерявшемуся соплеменнику.
Ослепленная светом, тварь только в последнее мгновение оторвалась от своей страшной трапезы подняв вверх две окровавленные клешни.
Она еще больше чем та! — понял он вдруг.
Удар. Кинжал всего лишь царапнул по защитной броне. Уставшие глаза никак не отзывались на попытки их использовать. Ни сетки, ни сверхчеткости не появлялось. Зрение оставалось обычным.
Не дожидаясь, почти сразу, Зур’дах нанес второй удар. Тварь, словно захмелевшая от выпитой крови и сожранной плоти, слишком медленно реагировала. Это был его шанс!
И даже не попыталась убраться с ноги или атаковать. Сытая, нажравшаяся.
Удар! Еще один!
Гоблиненок знал, надо прикончить ее сейчас, пока она пребывает в этой странной дезориентации.
Пятый удар пришелся аккурат в подбрюшье твари. Зур’дах не мешкал и исполосовал открывшееся мягкое место.
Только когда кинжал пробил ее броню она начала брыкаться, визжать и попыталась оторваться от ноги. Даже неловко попыталась прыгнуть на руку гоблиненка с кинжалом, и попыталась схватить ее всей сотней своих ножек. Зур’дах же полоснул ее по вновь открывшемуся животу, а потом сразу же изо всех сил проткнул, пригвоздив к в полу. Кинжал остался в ней, потому что вокруг него уже сомкнулись сотни отстрейших лапок. Гоблиненок еле успел отдернуть руку.
Тварь, обхватив лапками кинжал попыталась вытащить его из себя, и отползти в сторону. Вытащить не вышло, только отползти немного в сторону, на пару шагов, оставляя за собой мутно-зеленый кровавый след. Через мгновение, она вместе с кинжалом в теле рухнула на пол и издохла буквально в пару мгновений.
Зур’дах подобрался поближе к раненому мальчику. Многоножка, очевидно, вцепилась в его ногу очень сильно, и теперь по всей конечности пестрели кровавые глубокие раны от ее острых ножек, а чуть выше, на бедре, от челюстей.
Светляк сидел на плече мальчишки и тускло мигал. Сам же раненый гоблиненок оцепенелыми глазами наблюдал за Зур’дахом, не реагируя ни на что, будто пребывая в трансе. Рассмотрев поближе раны мальчишки Зур’дах побледнел от ужаса. Все мышцы ног были рапсороты острыми когтями, а верх ноги вообще представлял собой сплошное кровавое месиво. Гоблиненок отвернулся.
Как он вообще вытерпел эту боль?
Однако другой вопрос был гораздо важнее, как идти с такой ногой дальше?
Голова мальчишки безвольно свесилась на грудь.
— Ты чего?.. — приподнял руками он голову мальчишки, — Ау…Живой?
Мальчишка никак не откликался, не реагировал на действия Зур’дах и только как-то совсем тихо и слабо дышал.
Светляк перепорхнул на плечо Зур’даха и переместился на одежду, крепко
