дрыхни, — сжалилась я, оглядев мятого товарища по несчастью. И обрушила на него своё одеяло, чтобы отправиться за ширму на стандартные гигиенические процедуры. Умыться, переодеться, прополоскать горло и на десерт обломать зубья очередной расчёски-смертницы о свои рыжие колтуны.
Кажется, Сио Лантий больше не был единственным претендентом на приют в моём сердце. Там кое-кто ещё местечко забронировал (страшно сказать, кто, так что пока, с вашего позволения, наберу в рот воды).
Приведя себя в относительный порядок, я вернулась обратно к кровати. Напарник к тому времени как-то умудрился наладить связь с реальностью и выглядел сравнительно бодрым.
В отличие от него, я не могла нормально функционировать без специальной ежедневной разминки.
Моя разминка — тоже своего рода магия алгоритмов, которая представляет собой комбинацию шагов, взмахов руками и изящных поворотов, эдакий замедленный танец, который при ускоренной съёмке напоминает боевое искусство.
Приняв исходную позицию, я начала упражнения. По-хорошему, их полагается делать в тишине и спокойствии, но у меня на языке вертелась масса вопросов, и медлить с ними было не самой правильной идеей.
— Вы с Кагатой были у профессора? О чём без меня говорили?
— Насчёт Кагаты не уверен, — отозвался Сио Лантий. Он расположился напротив меня и пытался в шутку отзеркалить мои движения. — Они наедине беседовали, так что сама у неё спрашивай. А меня Деус Ним попросил за тобой присматривать.
— Присматривать? — фыркнула я, разгоняя руками облака и перенося тигра на гору (не подумайте, это упражнения комплекса так называются). — С какой такой стати?
— Проследить, чтобы ты ни с кем не целовалась, — улыбнулся парень, обнажив оба ряда белоснежных зубов. — Ни с кем, кроме меня, — коварно добавил он и, спрятав руки за спину, чинно наклонился, чтобы запечатлеть на моих губах лёгкий, вполне невинный поцелуй.
Гимнастику пришлось экстренно сворачивать, ибо меня бросило в холодный пот.
— Белены объелся? — прошипела я, ощущая, как из-под лопаток выворачиваются, расправляясь, два полупрозрачных крыла.
— Извини. Просто ты мне нравишься.
— Нравлюсь? — Осмыслить его признание удалось не с первой попытки. — Нравлюсь, значит… То есть, ты только что сообщил мне это радостное известие и полагаешь, что оправдан? — стала распаляться я. — Ну так слушай сюда. Из-за тебя у меня выросли крылья. Теперь минут десять, а то и пятнадцать придётся ждать, пока они исчезнут. Даже наружу выйти нельзя, чтобы к завтраку спуститься. А после завтрака времени в обрез, надо брать руки в ноги и бежать на факультет, потому что за опоздания у нас баллы рейтинга снимают. Так что из-за твоей так называемой симпатии я сегодня либо лишусь баллов за дисциплину, либо останусь без еды.
Сио Лантий перестал светиться, как начищенный медяк, и сложил брови домиком.
— Не горячись, Нойта. Я действительно осёл, — осознал оплошность он. — В следующий раз такого не повторится. Хочешь, принесу тебе чего-нибудь поесть?
— Тащи, — буркнула я.
Пока он бегал на кухню и обратно, я с кислой рожей сидела перед зеркалом и размышляла о природе трепетных чувств. Когда ты кому-то нравишься, этот кто-то, по идее, должен с полной самоотдачей заботиться о твоём комфорте. Но некоторые поступают ровно наоборот. Их девиз: «Я тебя люблю, поэтому давай-ка испортим тебе жизнь».
Спасибо, не надо. Без такой «любви» я как-нибудь перебьюсь.
Мой новоявленный слуга примчался быстрее ветра — с деревянным подносом, где блюд было на любой вкус и цвет. Пересечень расстарался, трудяга.
На хвост Сио Лантию села Птица-Весень. Она залетела ко мне в комнату, чтобы проконтролировать, всё ли у меня путём.
— Прибежал, долго ломился в дверь, пока не догадался её на себя потянуть, — тараторила она писклявым голоском, носясь вокруг, точно пёстрый тропический ураган. — Переполошил нас до смерти. Нойта, говорит, сама не своя, выйти не может и вообще всё плохо. Тут уже и Пересечень за голову хватается, и Путеводная Нить грозится всех убить… А Вор-Кошмарник от стресса совсем совесть потерял и к Небывали-из-Пустошей драться полез. Вот меня, как самую вменяемую, и отрядили тебя проведать. Ты как?
— Крылья у меня, — с набитым ртом сказала я, прожёвывая курочку в хрустящей панировке. — Сио Лантий расстарался. А так-то проблем никаких. Лети и доложи Инычужам обстановку, пока их удар не хватил.
— Погоди! — возопил виновник беспорядка. — Ты ведь та самая Птица-Весень, которая может определить, где лежит драконье золото?
Я подавилась рисом и едва не скончалась от удушья.
Драконье золото? Да что он несёт!
Сио Лантий кое-как вернул меня в строй и помог откашляться, постучав по спине.
— Ты веришь в эти глупые сказки? — поразилась я, отдышавшись.
— Скажешь тоже! — обиделась Птица-Весень. — Сказки, да ещё и глупые.
— Ну да, чистой воды вымысел.
— А если правда? — не унималось пернатое недоразумение. — Если докажу?
— Докажешь — и выполню любое твоё желание.
— Как Пуйо?
— Как Пуйо, ага, — ухмыльнулась я, видя, к чему дело идёт. Если наша ижи-птичка начинает ершиться, значит, ей действительно есть, что показать. Но сподвигнуть её на чудо можно, лишь побившись с нею об заклад.
— Замётано! А теперь смотрите, невежды.
Птица-Весень принялась вновь неистово махать пёстрыми крылышками, носясь по моей спальне. Она ускорялась и ускорялась, наматывая круг за кругом. Трепетали занавески, покачивалась люстра, мелко дребезжали картины с маяками и коллекция маяков-фигурок на полках. А затем в воздух перед нами взвилось разноцветье лепестков, легчайших серебрящихся перьев, крошечных кружевных листьев и звёзд, добытых прямиком из космоса.
Сио Лантий ахнул и схватил меня за руку. В таком хаосе и себя потерять недолго, не говоря уже о соседях.
Весенняя буря в комнате достигла пика. Лиственно-лепестковый вихрь разогнался до умопомрачения, от круговерти звёзд закружилась голова. И вот тогда-то из мельтешения соткалась радуга, и вела эта радуга в иллюзию (правдоподобно, надо заметить, состряпанную).
В иллюзии на почти что настоящей трёхмерной ветке в виртуальном террариуме сидел всем нам знакомый хамелеон Геннадий. Радуга расстелилась в непосредственной близости от его меланхоличного линяющего носа и протянулась в соседний зал, прошив стену насквозь.
Стена тотчас растаяла, чтобы явить нам Хранилище. Да, это слово следует писать именно с большой буквы, ибо прежде ничего подобного мне видеть не доводилось.
В Хранилище обнаружились золотые слитки. Помещение было набито ими от пола до потолка, буквально негде было и шагу ступить. Золото сияло не хуже солнца, да так и манило к себе.
От столь шокирующего зрелища Сио Лантий был ни жив, ни мёртв. Я же, переборов восторг, вся погрузилась в построение логических цепочек. Ли Фаний Орл и драконье золото — что между ними общего? Ведь сыщик явно не дракон. Тогда может ли быть, что у него
