аукционов и ужинов для людей, организаций или нужд церкви. Мне нравится, как сильно она любит помогать другим. Я присоединяюсь к ней, помогаю и позволяю ей командовать мной.
Ее желудок снова урчит, и я спрыгиваю с кровати.
— Давай накормим твой живот.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Каролина
— С добрым утром, голубки, — кричит Джош, когда мы входим в кухню.
— Не начинай, — предупреждает Рекс.
Джош поднимает руки вверх.
— Эй, я рад за вас! Я долго ждал этого момента. Чувствую себя гордой мамой-медведицей.
— Ждал какого момента? — спрашиваю я, переключая свое внимание на кухню.
Он делает размашистый жест в сторону Рекса и меня.
— Когда вы двое трахнитесь.
Рекс пихает его плечом, когда он проходит мимо него.
— Мы не трахались.
Джош усмехается.
— Ладно. Я долго ждал, когда вы перепихнетесь.
— Кто сказал, что мы перепихнулись? — выпалил Рекс в ответ.
— Ваши виноватые лица, когда я застукал вас в гостиной. — Джош поднимает брови.
— Мы играли в видеоигры, — объясняю я, выглядя так же виновато, как он сказал, какими мы были вчера вечером.
То, что на мне надето, не помогает нашему разговору — футболка Рекса и пара его треников, а мои волосы напоминают крысиное гнездо.
Джош открывает рот, чтобы ответить, но все внимание переключается на высокую блондинку, вошедшую на кухню в рубашке до колен.
Она встает на цыпочки и берет кружку со шкафа, а затем смотрит на меня с забавной улыбкой на лице.
— Ты, должно быть, Каролина.
— Да? — отвечаю я в замешательстве.
Она показывает на Рекса.
— Он влюблен в тебя.
— Я же говорил тебе! — кричит Джош.
— В каждом нашем разговоре он упоминал тебя. — Она наклоняет свою кружку в мою сторону. — Мы заказываем пиццу, он говорит, что твоя любимая — с курицей и пепперони. Мы смотрим сериал — он сообщает, сколько серий он посмотрел с тобой. Девочка, я знаю о тебе достаточно, чтобы мы могли стать лучшими подругами. — Ее улыбка растет. — Я Анжелика.
Я приветливо машу рукой.
— Я Каролина… хотя, кажется, ты уже знаешь это.
Джош открывает холодильник и берет коробку с яйцами.
— Счастливая пара голодна сегодня утром? — спрашивает он. — Я готовлю французские тосты!
— Я никогда не откажусь от французских тостов, — отвечаю я.
Джош начинает доставать ингредиенты, а Анжелика берет сковороду. Рекс протискивается между ними в узком пространстве, берет две кружки и готовит нам кофе — добавляя идеальное количество сахара и миндального молока.
— Я жду, когда Рекс скажет мне, что французские тосты — твое любимое блюдо, — шутит Анжелика.
— Блинчики — ее любимые, — отвечает Рекс. — Побольше сиропа. С добавлением бананов, если возможно.
Он ставит передо мной кружку и подмигивает, и мое сердце тает.
* * *
— У меня есть прекрасная идея, — говорит Рекс, когда мы заканчиваем разгружать продукты на кухне моей сестры. — Ты печешь. Я пробую. — Он наклоняет голову к кухонному столу Триши, на его полных губах играет мальчишеская улыбка. — Я буду сидеть здесь, смотреть, как мастер делает свою работу, а потом следить за тем, чтобы они были вкусными, когда будут готовы.
Я бросаю пакеты в корзину для мусора.
— Хорошая попытка, но нет. Сегодня ты помощник пекаря. — Я достаю из ящика два фартука и бросаю ему розовый с желтыми резиновыми уточками.
— Нельзя винить человека за попытку. — Он завязывает фартук вокруг себя с весельем. — Мне нравится эта вещица.
Поглотив французские тосты Джоша и уклонившись от вопросов от него и Анжелики, мы привели себя в порядок и отправились в продуктовый магазин за ингредиентами для печенья. Рекс предложил свою кухню, но там мало места. У Триши больше места за столом и самая современная техника. Кроме того, мы останемся одни, так как она с семьей уехала на выходные.
Давненько я не пекла такие большие порции. Я немного заржавела и благодарна Рексу за помощь.
— Я дам тебе вылизать миску в награду за твою помощь, — предлагаю я, расхаживая по кухне и собирая все необходимое.
Он одаривает меня довольной улыбкой.
— Мне нравится, когда ты позволяешь мне вылизывать что-то.
Мерный стаканчик выскальзывает у меня из рук, падая на пол, и я наклоняюсь, чтобы его поднять. Обычно, я бы закатила глаза и швырнула в него полотенцем для посуды — что-то в этом роде — но его слова попали в другую точку. Не раздражения. А желания. Он прав. Мне нравится, когда он вылизывает что-то, но я слишком застенчива, чтобы сказать ему об этом.
Когда я поднимаюсь, я заменяю чашку в руке рукавицей для духовки и шлепаю его по голове, желая, чтобы желание не разгоралось во мне. Я должна печь печенье для церковного сбора средств, но все, чего я хочу, — это снова упасть на колени и попробовать его на вкус.
Он преувеличенно вздрагивает с довольной улыбкой на лице от того, что он меня смущает.
— Хорошо, какие вкусы мы будем сегодня печь, девушка-босс? — Он потирает руки.
Я протягиваю руку к ингредиентам.
— С шоколадной крошкой.
Он выхватывает пакет с шоколадными крошками.
— Я беру их.
— Овсяное с изюмом.
Он хмыкает.
— Ты не можешь сделать овсяное печенье с изюм.
— Что? Почему?
— Люди, которые делают овсяное печенье с изюмом, заслуживают тюрьмы. — Он встает во весь рост. — Вот мы, любители шоколадной крошки, занимаемся своими делами и берем печенье, откусываем и обнаруживаем, что внутри у него сморщенный виноград. — Он щелкает пальцами по коробке с изюмом на островке. — И люди удивляются, почему у меня проблемы с доверием.
— У тебя проблемы с доверием, потому что ты слишком много себе позволяешь. — Я тащу изюм обратно и держу его. — Ты получаешь изюм. Нам нужно разнообразие.
Он просматривает ингредиенты.
— Какие у нас есть еще варианты? Арахисовое масло? Сникердудл[13]?
— Никаких. Все подтвердили, что принесут. Я отвечаю за шоколадную крошку и овсяное с изюмом.
— Хорошо, но пусть никто не знает, что я помогал тебе с этим позором печенья. Я буду делать шоколадное печенье, а тебе предоставлю честь съесть мерзкое печенье с изюмом.
— Ты слишком драматизируешь.
— Я очень серьезно отношусь к своему печенью, Лина. Ты это знаешь.
— Да, да, да, — бормочу я.
— Я буду главным по сахару. — Он берет банку с сахаром.
Я вырываю ее у него из рук.
— Я буду главной по сахару. — Ставлю банку с другой стороны от себя на стойку, подальше от него, и помахиваю пальцем в воздухе. — Помнишь, как я в прошлый раз позволила тебе быть ответственным за сахар?
— Да, они были райскими.
— Нет, не были.
Его ладонь прижимается к сердцу.
