Чарити Феррелл
Просто друзья
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Каролина
Второй год старшей школы (10 класс)
— Я заплачу тебе пятьдесят баксов, чтобы ты написала мою работу по английскому.
Я захлопываю шкафчик, прежде чем повернуться лицом к храброй душе, которая это спросила.
Я не жульничаю.
Я не нарушаю правила.
Все это знают.
Он непринужденно прислонился к шкафчику рядом с моим. На его лице расплывается ухмылка, как будто он ожидает, что я завизжу от восторга, потому что он просит меня об одолжении.
Не выйдет, приятель.
Приятель — это Рекс Лейн.
Высокомерный парень нашей школы.
Парень, для которого я не буду писать работу.
Я передразниваю его улыбку.
— Я возьму с тебя пятьдесят баксов за то, что ты не будешь обвинен за взятку за домашнее задание.
— Взятка за домашнее задание? — Он ослепительно сверкает улыбкой «Я хороший парень, сделай то, о чем я прошу».
Я твердо киваю.
— Да. — Я двигаюсь по коридору. — А теперь уходи. Этот глупый разговор с тобой отнимает мое драгоценное учебное время.
Я рассчитываю, что моя грубость отпугнет его, но когда его глаза загораются весельем, я понимаю, что ошибаюсь.
Черт.
У меня две цели в жизни в старших классах:
Стать лучшей ученицей класса.
Не привлекать внимание Рекса или любого другого популярного парня.
К счастью, он поймал меня после звонка, так что никто не стал свидетелем этой неудачной встречи.
— Ну же, Каролина, — умоляет он. — Докажи мне, что слухи о тебе неправда.
Я напряглась.
— Слухи? — Я смотрю на него суровым взглядом. — Какие слухи?
Я занимаюсь своими делами. Не сплетничаю. Остаюсь на своей полосе.
Все это для того, чтобы обо мне не ходили слухи.
Он облизывает губы, наклоняется ближе и понижает голос.
— Слухи о том, что у тебя палка в заднице и не хватает индивидуальности.
Вот придурок.
Может, у меня и есть палка в заднице, но я собираюсь засунуть свою ногу ему в задницу.
Я сужаю глаза, и мой ответ выливается в шипение:
— Правда? Ты хочешь поговорить о слухах? Может, мне стоит верить слухам о тебе?
— Слухам, которые говорят, что я крут, как черт? Потрясающий ловелас? Чертовски уморительный?
Наши школьные коридоры полны слухов о нем.
Тот, что у него раздутое эго, официально подтвердился.
— Нет, — отвечаю я. — Слухи о том, что ты отстойная шлюха с маленьким членом.
Это ложь — слухи, которых я никогда не слышала — но эй, если он хочет нести чушь, то и я могу.
— Ложь, детка, сплошная ложь. Я более чем счастлив представить доказательства, подтверждающие мое утверждение. — Он отступает на шаг, опускает руку к промежности джинсов и дергает за молнию.
Я еще раз быстро осматриваю коридор, прежде чем громко фыркнуть.
— Ты этого не сделаешь.
Он вздрагивает, самодовольная улыбка сползает с его губ.
— А?
— Ты не сделаешь этого. — Я киваю в сторону его промежности. — Ты не расстегнешь молнию на брюках и не представишь свои доказательства. — Я кладу руки на талию и выставляю ногу.
Он смотрит на меня, потеряв дар речи.
— Расстегивай или уходи. — Я пренебрежительно машу рукой. — У меня тест через десять минут, и ты, стоящий передо мной с рукой на своих причиндалах, не поможешь мне его сдать. Иди попроси другую девушку написать твою работу, потому что у тебя нет мозгов… и, согласно сплетням в женской раздевалке, пенис приличного размера.
Он убирает руку со своей промежности, его улыбка возвращается.
— Похоже, что маленькая мисс Невинность может быть не такой уж заносчивой, как кажется. Под этими твоими ужасными, зудящими свитерами скрывается какая-то личность. — Он делает вид, что разглядывает меня с ног до головы.
Я отказываюсь от того, чтобы устроить ему ад из-за замечания о заносчивости. Чем быстрее он уйдет, тем лучше.
— Нет, у нее низкая терпимость к раздражению.
Он складывает руки в молитвенное движение.
— Скажи «да», напиши мою работу, а потом можешь заниматься своими делами и носить свитера.
— Нет.
— Шестьдесят баксов и бонус в виде доказательства того, что я хорошо сложен, когда мы останемся наедине.
Я резко сглотнула.
— Мерзость. — Как бы мне не хотелось иметь с ним дело, деньги мне не помешают. — Семьдесят пять, и я помогу тебе написать работу, но ты сделаешь ее сам. Я не жульничаю. — Я показываю на его джинсы. — И держи свой микропенис при себе. Я лучше провалю все занятия, чем ты будешь доказывать, что ты хорошо сложен.
— Если я заплачу тебе за то, что ты поможешь мне написать работу, то смысл платить тебе пропадет.
— Правда? При таком гениальном интеллекте, как у тебя, тебе не нужно, чтобы я писала твою работу.
Он смеется.
— Почему ты вообще меня просишь? Ты в очереди — после меня — на звание лучшего ученика класса. Ты легко можешь написать свою собственную работу. — Я протягиваю руку вперед, чтобы похлопать его по плечу. — Я верю в тебя, дружок маленький-пенис.
— Я никогда не говорил, что не смогу написать скучное сочинение. Я просто предпочел бы этого не делать. Я занятой парень, которому наплевать на Шекспира.
— Восемьдесят долларов, — пробурчала я.
— Восемьдесят? Какого хрена? Ты не можешь так повышать ставку.
— Могу, и чем дольше ты будешь тратить мое время, тем выше будет цена. — Я не могу поверить, что соглашаюсь на это, но эй, деньги все решают. — Восемьдесят долларов. Встретимся в библиотеке после школы.
— Библиотека — отстой. У меня дома.
Я качаю головой.
— Ты под кайфом, если думаешь, что я пойду к тебе домой.
— Если я плачу восемьдесят долларов, что, блядь, безумие, то хотя бы предоставь парню возможность уединиться у себя дома.
Я ткнула пальцем в его сторону.
— Тебе лучше не пытаться делать ничего странного.
Он потирает ладони.
— Это домашнее задание, Каролина. Вытащи свой девственный ум из сточной канавы.
* * *
Мой последний урок в этот день — английский язык.
Как и у Рекса.
Это дает ему возможность преследовать меня на выходе из класса, до моего шкафчика и до парковки, пока я его игнорирую.
Одноклассники называют его имя, кивают ему головой и здороваются, когда мы проходим мимо них. Их лица наполняются интересом, когда их взгляды обращаются ко мне. Дело не в том, что я чудачка в классе, хотя, как я узнала сегодня, у меня, очевидно, есть палка в заднице.
Старшеклассники такие оригинальные.
Я больше похожа на благодетельницу класса, которая сдает
