рту.
— Твою мать, — прорычал я, все еще приходя в себя от кайфа лучшего минета в истории. — Это было потрясающе.
Она откидывается назад, ее попа касается ног, и по ее лицу разливается нежность.
— Когда мы сможем сделать это снова?
Мои губы растягиваются в ухмылке, и я издаю хриплый смех.
Может быть, нам суждено быть именно такими.
Лучшие друзья.
Временные любовники.
Потом я потеряю ее.
Наши жизни никогда не будут прежними.
Мы рискуем всем ради секса.
* * *
В первый раз в жизни я просыпаюсь раньше Каролины.
Утреннее солнце светит сквозь жалюзи моей спальни, открывая мне вид на нее, удобно устроившуюся у меня под боком. Я лежу на спине, а она — на животе. Одна из ее ног лежит на моих бедрах, а рука — на моей обнаженной груди.
Мы много раз делили постель, но сегодня утром все по-другому.
Прошлой ночью мы занимались оральным сексом.
Одна из моих старых школьных футболок задралась на ее талии, открывая мне вид на белые трусики-шорты и низ ее пухлой попки. Вчера вечером она взяла пару из ящика в моем комоде, который она выделила для себя, и который теперь переполнен нижним бельем.
Она зашевелилась, демонстрируя еще больше своей попки, и ее тело еще больше переместилось на меня. Мой член твердеет, когда я вспоминаю, что происходило на этой кровати — она толкнула меня на спину и сосала мой член так, как будто от этого зависела ее жизнь. Ее вкус у меня на языке.
Этого уже не вернуть.
Мы не были пьяны.
Невозможно свалить все на алкоголь или притвориться, что ничего не было.
Все утро я думал о том, что это значит для наших отношений.
Мне нужно знать, где находится разум Каролины.
После ее умопомрачительного минета я поцеловал ее и вскочил с кровати. Иначе я бы закончил тем, что трахнул ее. Она присоединилась ко мне, одеваясь, стащила еще одну мою футболку и поменяла свои контактные линзы на очки.
Гости Джоша обычно остаются на ночь, и моя дверь была заперта, но я не рисковал, что кто-то увидит ее голой.
Невозможно сдержать мою веселую улыбку, когда она просыпается, и ее глаза смягчаются, когда они видят меня.
— Доброе утро, солнышко, — говорю я.
— Доброе утро, — сонно отвечает она, ничуть не встревоженная нашим положением.
— Как спалось?
— Вообще-то, замечательно, — улыбается она. — Давненько я у тебя не ночевала.
— А как же несколько дней назад в отеле?
— Я имею в виду, что давно не ночевала у тебя, а не делила с тобой постель.
— Видимо, я скучал по тебе.
Она двигается и упирается подбородком мне в грудь, глядя на меня сверху вниз.
— Хочешь поговорить о слоне в комнате?
— Ну вот, а я считал тебя застенчивой.
— Я такая и есть… только если не рядом с тобой. — Она тычет меня в грудь. — Это ты виноват, заставляя меня все время проводить с тобой.
— Эй, это не улица с односторонним движением. Почему-то ты знаешь каждую деталь моей жизни, заставляешь меня смотреть передачи об отчаянных домохозяйках, трахающих своих парней на лужайке, и настаиваешь, чтобы ты научила меня печь.
Она смеется.
— Я злая женщина.
— Это мягко сказано.
Слава богу, нам удобно. Обычно я не остаюсь на ночь, боясь мучиться на следующее утро. А если и остаюсь, то ухожу рано, без завтрака и разговоров.
— Что мы увидим, когда выйдем из комнаты? — спрашивает она.
— А?
— Джош и его друзья наверняка веселились прошлой ночью.
— Веселее, чем мы?
На ее лбу проступает румянец.
— Эх, сомневаюсь.
Я наматываю прядь ее волос на палец.
— Как и я, Джош придирчив к нашим гостям. Были только его двоюродный брат, девушка, с которой он постоянно встречается, и ее подруга.
— Джош постоянно с кем-то встречается?
— Шокирует, да? Они периодически расстаются, но сейчас встречаются. Она и ее подруга классные.
Наступает тишина, пока она смотрит на меня.
— А ты… когда-нибудь тусовался с ее подругой?
— Нет. — Я заправляю прядь волос, с которой играю, ей за ухо. — Я не спал с ней.
— Откуда ты знаешь, что я об этом думаю?
— Я всегда знаю, что происходит в твоей хорошенькой головке.
Она шлепает меня по груди.
— Я тебя ненавижу.
— Ты любишь меня. — Я переворачиваю нас, укладываю ее на спину и смотрю на нее сверху вниз. — Это действительно реальность? — Мой взгляд путешествует по ее телу.
Она ущипнула меня.
— Ты почувствовал это?
Я вздрагиваю.
— Э… да?
— Тогда, да, это реальность. — Она ненадолго отводит взгляд, а затем хмурится, ее глаза встречаются с моими. — Почему бы тебе не заняться со мной сексом? Прошлая ночь была одноразовой? — Она шлепает себя по лбу. — Я так запуталась.
— Значит, нас двое.
— Но ты не занимался со мной сексом прошлой ночью. Почему? Других девушек ты не отталкиваешь.
— Ты не какая-нибудь другая девушка, Каролина.
— Тогда кто мы? Друзья с преимуществами?
— Мы не просто друзья с преимуществами. Я могу подтвердить это на девять тысяч процентов.
— Супер-лучшие друзья с оральными льготами?
— Опять неправда.
— Это потому что ты думаешь, что я отстой в сексе?
— Что? Почему ты думаешь, что мне это пришло в голову? На самом деле, ты чертовски сексуальна в постели.
— Я была отстойной, когда мы занимались сексом в старших классах.
— Имеешь в виду, когда ты была девственницей? — Я погладил ее челюсть своей свободной рукой. — Я не ожидал, что ты будешь профессионалом в сексе или что это не будет неловко. Мы были подростками.
— Тем не менее, не сомневаюсь, что для тебя это было отстойно.
Я насмехаюсь.
— Ты забыла, что я кончил? Я волновался, что тебе было больно.
— Да, это было больно, но ты был нежен со мной.
Я всегда буду нежен с тобой.
Нас прерывает урчание ее желудка.
— Завтрак? — спрашиваю я, отстраняясь от нее.
— Я умираю с голоду.
— Ты сегодня работаешь?
Она качает головой.
— У меня благотворительный ужин со спагетти, чтобы собрать деньги на программу послешкольного образования в церкви. — Она проводит рукой туда-сюда между нами. — У нас ужин для сбора средств. Я сказала тебе отметить его в календаре.
Я забыл.
— Я жду твоих напоминаний, — ворчу я.
— Это также напоминание о том, что ты помогаешь мне печь печенье.
Я застонал.
— Сколько штук?
— Всего двести. Лорен и ее мама делают остальные двести, а Ширли печет пироги.
— Господи. Мы столько не делали уже несколько лет.
Я киваю.
— Ага, так что готовься.
Одно из хобби Каролины — проводить благотворительные мероприятия. Она провела бесчисленное количество молчаливых
