ума старик. При виде царя, старик разразился бранью и проклятиями. Шамаш огрел его плетью и рванул на своей колеснице прочь. Старик шарахнулся и едва успел увернуться из под колёс царской колесницы. Но на этом не закончились злоключения у Шамаша. Только он вывернул на один из центральных проспектов, как ему попалась уже толпа горожан. С их стороны послышались новые проклятия в адрес своего царя и даже полетели палки и булыжники. Воины телохранители едва успели выстроится в боевой порядок и оттеснить разъярённую толпу от Шамаша.
После всего увиденного Шамаш совсем пал духом.
Когда он вернулся к себе, то тут же вызвал своего главного военачальника.
Набунацир появился вскоре.
Набунацир в моём дальнейшем повествовании сыграет важную роль, и поэтому о нём тоже следует кое-что сказать.
Он был не придворным лизоблюдом, а профессионалом. И он не мало лет провоевал, причём в составе ассирийской армии, а это было немаловажно. То есть, он не только досконально познал тонкости военного дела, но и прекрасно был осведомлён о повадках ассирийцев.
– Что ты думаешь, сколько мы ещё сможем продержаться? – спросил своего лучшего генерала Шамаш.
– Сказать как? Откровенно?– уточнился военачальник.
– Ну, конечно. Я этого от тебя и жду.
– Тогда скажу так…Мы можем продержаться и два месяца, а можем ещё и полгода, а то и год. Главное, насколько у нас хватит сил. Ассирийцы нас так обложили, что к нам не пробиться больше никому. Многие города, которые нас поддерживали, пали. Держатся ещё Киш, и три-четыре города поменьше, но и они вот-вот уже будут захвачены ассирийцами. А остальная вся Вавилония вновь подчинилась Великому царю.
– Ну а что ты тогда посоветуешь?
Генерал развёл руками:
– Ну что тут скажешь?.. Да, я знаю, что есть и такие среди наших земляков, кто до сих пор предлагают сдаться ассирийцам. Они не скрывают, что настроены просить у Великого царя пощаду и за это готовы ему открыть ворота.
– И что по этому поводу ты думаешь?
– Я уверен, что теперь нет ни малейшего смысла это делать. Просто я хорошо знаю ассирийцев. И их настроение. Они не собираются никого прощать и всех нас ждёт самая незавидная участь. Так что нам только остаётся продолжать защищаться… И ещё уповать на чудо. Будем и дальше молиться великим богам. Может кто-нибудь из них нам и поможет.
Лучший военачальник Шамаша ничего обнадёживающего так и не сказал.
Шамаш-шум-укин, впрочем, и без Набунацира это всё знал. На отправленное по настоянию Эушмиш послание с мольбой о пощаде и прощении Ашшурбанапал не удосужился даже ответить, и среднему сыну Асархаддона стало понятно, что ни ему, ни его семье не на что надеяться. Их участь была предрешена.
Ашшурбанапал их всех приговорил.
***
Шамаш никого не хотел видеть. Его вновь потянуло к вину и к подружкам, распутным малолеткам из гарема, и он уже в который раз собирался напиться и с ними пуститься во все тяжкие, но тут появился тесть. По отношению к визирю вавилонский правитель в последнее время всё больше проявлял недовольство. Шамаш во всех своих бедах винил теперь тестя. К своему первому министру он относился уже так же, как и Эушмиш. Ну а Набу-ката-цабат тоже клял себя, но уже за то, что позарился на щедрые финансовые субсидии некоторых толстосумов, и прежде всего олигархов из двух семей, Мурашу и Нагиби. Они были не только сверх богачами, настоящими финансовыми воротилами древности, но и оказались ушлыми малыми. Лишь только запахло жаренным, как они тут же сбежали из Вавилона и предоставили расхлёбывать всем остальным заваренную ими неудобоваримую кашу. Конечно же, они как всегда выберутся сухими из воды (в подтверждении этого скажу, что эти гении всевозможных финансовых махинаций будут процветать и при Ново-Вавилонском царстве, возникшем на руинах Ассирии, и при персидской монархии Ахеменидов, и их даже застанет Александр Македонский, столь изворотливы оказались представители двух этих самых богатых на Древнем Востоке семейств). На протяжении четырёх веков Нагиби и Мурашу будут цепко удерживать в своих руках финансовые операции в Месопотамии!
– Ну что тебе? – хмуро спросил визиря вавилонский царь. Как же он не хотел сейчас со своим тестем общаться! Но тесть был настойчив. «Провалился бы он сейчас в царство теней! Это было бы самое лучшее для меня,»– подумал раздражённо Шамаш.
Тесть приблизился. На его лице отобразилась многозначительная улыбка.
– У меня для тебя кое-что имеется… – загадочным тоном произнёс он, и при этом Набу-ката-цабат сделал вид, что не заметил недовольное выражение на лице зятя. И тут же хитрый царедворец видно по давней привычке начал озираться.
– Не темни! – одёрнул его Шамаш, и тут же переспросил. – Ну что у тебя? Что ты хотел мне сообщить?
– Я полагаю, что тебя, зять, наконец-то, сумею обрадовать…
– Ну-у…
– Ну не торопи же!– одёрнул зятя визирь.– Что ты так быстро запрягаешь?! То, что я сейчас скажу… Об этом ни в коем случае нельзя никому говорить. – И визирь состроил ещё более заговорщицкий вид. Он вплотную подвинулся к вавилонскому царю и, склонившись над ним и понизив голос до шёпота, произнёс: – Я кажется нашёл путь к спасению… Мной найден человек, который поможет нам выбраться из ловушки.
– И чем он нам сможет помочь?
– С помощью него мы покинем Вавилон…
Шамаш вздрогнул:
– Ты… Ты не шутишь?
– И даже не думаю. Мы точно покинем город. И для всех это сделаем совершенно незаметно.
– Ну, хорошо. Ну и кто же он, этот наш возможный спаситель? Кто из богов нам его послал?
– Конечно же, его нам послал самый великий из богов!
– Мардук?
– Ну, да, Мардук!
– В самом деле?
«Мардук! Мардук! – вслед за царём и визирем повторил Нергал, высунувший свою голову из клетки.– Только Мардук всемогущ! Знайте безмозглые!»
– Цыц, болтливая курица! – рассердился визирь. – Зять, сделай что-нибудь с ним или я за себя не ручаюсь!
Шамаш накинул на клетку чёрную ткань и попугай тут же притих.
– Ну, продолжай, визирь…
– Ну, да. А на чём я остановился? А-ах, а-ах, да-а! Ну так вот, этот человек- служка, и самый обычный… Он приставлен к Эсагиле. Зовут его Менгараби и который год он является привратником этого храма. Но только ему, этому самому Менгараби, известен очень древний подземный ход, который ведёт из одного мало заметного строения, находящегося в квартале Куллаб, за городскую черту. Этот подземный ход нас может вывести за три тысячи шагов от города. Хочешь поговорить с этим человеком?
– А что, он здесь?
– Ну, да! Я его прихватил с собой.
– И как ты его нашёл?
