послушался меня, но автомат из рук так и не выпустил. Мама аккуратно выбралась из кустов, так же продолжая сжимать оружие. Ну естественно, ни о каком путешествии при таком подходе речь идти не могла, ведь нам ясно дали понять – со стволами не пустят.
— Бать, бьёсь ты его, — снова толкнул его я и намекнул на более весомый аргумент. — У вас зе я есть!
Мама так покосилась на меня, ухмыльнулась и отбросила автомат в сторону, следом за ним полетели два пистолета. Батя всё ещё сомневался, но так как нам по сей момент всё ещё ничего не угрожало — решился.
Ножи, кинжалы, в общем, всё, что не имело способности выпускать пули, как оказалось, можно оставить. Батя даже меч не успел с плеча скинуть, как зависший до сего момента объект снова пришёл в движение. Пришлось придержать отца от поспешного решения, и сейчас он быстро понял, для чего я трясу его штанину, и поправил лямку, тем самым вернув меч на место.
Как я и полагал, шаттл внутри оказался пустым, в смысле без людей, и других существ. Надеюсь, точно таким же путём исчезли Катюха с Рыжим. Хотя, в первую очередь, они обязаны были доложить о происшествии, прежде чем сваливать на НЛО. Или в их случае, наверняка всё происходило несколько иначе? Ведь явные следы борьбы присутствовали, а может, и кое-чего другого – с этими не исключено. Да и что с них взять: молодые, кровь горячая, гормоны опять же, а Ржавому, поди, и не давал никто до неё...
Так-с, опять понесло. Ну это скучно просто, даже полёта не чувствуется, да и обзор никакой. Если родители спокойно смогли прилипнуть к иллюминаторам, то мне до них разве что только прыгать. Нет, я пару раз, естественно, попробовал, но в итоге отмахнулся и вскарабкался на сиденье. Вот только устроиться как следует не успел, потому как мы уже прибыли. Пришлось кряхтеть и спускаться.
Двери поползли в стороны, и мы наконец смогли рассмотреть то, что скрывалось за стеной. Не сказать, что мы находились под впечатлением, однако этот город мало напоминал привычные.
Небольшие модульные домики, которые при ближайшем осмотре оказались складными. Такие удобно бросить в багажник космического крейсера, если собираешься переезжать на другую планету. В большинстве своём они представляли собой однокомнатные помещения, с кухней, санузлом и небольшой спальней. Управление цифровое, и оно до сих пор функционировало, правда, непонятно, откуда бралось электричество.
Так же вызывало вопросы отсутствие хозяев. Город словно бросили в спешке, все вещи на своих местах, в некоторых домах даже еда на столе, правда, уже почерневшая от времени. Очень странное место.
С виду посёлок небольшой, однако стена, за которой он находится, тянулась от горизонта до горизонта, насколько хватало глаз. Не удивлюсь, если её крайние части уходят в самый океан. В общем, пока ничего не понятно, а главное – совсем не видно Катюхи с Рыжим.
— Ничего не понимаю, — пробормотал отец, заглянув в очередной дом. — Куда все делись?
— Может, их Троперы сожрали? — предположила мама. — У меня от этого места мурашки по спине. Сёма, не уходи далеко.
— Хаясо, мам, — отозвался я, но всё же упорно пёр к огромному космическому кораблю, что замер посередине посёлка.
Впрочем, вниманием родителей он завладел точно так же, скорее всего, и наши друзья выбрали его в качестве объекта для исследования. Ну разве можно устоять перед таким соблазном?
Несмотря на полное отсутствие живых организмов, передвигались мы очень осторожно. Само место не позволяло расслабиться, словно давило мёртвой обстановкой и гробовой тишиной. А потому, когда из нутра корабля раздался грохот и сдавленный мат, родители моментально выхватили оружие.
В отличие от них, я лишь ухмыльнулся и смело шагнул внутрь, ни на мгновение не сомневаясь, что увижу там «солнцем поцелованного». Он как раз лежал на полу и тёр ушибленный локоть.
— Здоёва, пьидуёк! — подмигнул ему я. — Катя де?
— Здесь я, — выглянула из-за поворота девушка. — А вы как здесь?
— Стьеляли, — ответил я фразой Саида, но в этом мире ничего подобного, похоже, не показывали.
— Где? — удивлённо уставилась на меня та.
— Ой, фсё, — отмахнулся я от неё и деловой походкой отправился осматривать крейсер.
— Вы какого хрена… — громыхнул позади голос отца.
«Так их, батя, а то, ишь чего, совсем от рук отбились!» — посмеялся я про себя и замер возле переборки.
Очень уж меня привлекли знакомые иероглифы на табличке. Что это, очередная странность, может быть, совпадение, или они попросту все на один манер, отчего и кажутся одинаковыми? Однако в последнее время жизнь научила меня не верить в случайности и уж тем более, когда Лилит так настойчиво тащила нас в это место. А в том, что она направляла нас именно сюда, я не сомневался.
«Так, и с какой стороны ты открываешься?» — подумал я и внимательно присмотрелся к переборке.
Никаких видимых кнопок или ещё чего похожего на органы управления. Скорее всего, двери управлялись автоматикой, которая в данный момент спит, или вообще выключена. Подозреваю, что сломать дверь вряд ли возможно.
Материал, из которого сделан корабль, странный, словно живой, даже тёплый на ощупь, чём-то напоминает кожу и при всём этом твёрдый, а на стук отзывается металлическим звуком. Нам подобные технологии даже не снились, а потому в этом мире не выйдет отыскать то, что способно причинить вред крейсеру.
Хотя, есть на мне не менее странная технология, тоже, то ли живой организм, то ли компьютер. Может быть, с его помощью удастся что-нибудь сделать, к тому же системное меню симбионта выглядит точно так же, как эта табличка.
Я отдал мысленный приказ включить ярость, но даже размахнуться как следует не успел — двери тут же распахнулись. Пришлось в спешном порядке отключать ценную трансформацию. Кровь здесь не достать – не из кого.
Стоило перешагнуть порог, как переборка за спиной тут же закрылась и полностью отрезала все внешние звуки, а заодно и свет. Зрение быстро перешло на ночное, но ненадолго, потому как вскоре вспыхнуло внутренне освещение, а ещё через мгновение космический корабль ожил. Мигнули панели, что-то загудело, а по центру зала вспыхнуло голографическое, объёмное изображение.
Всё тот же человек в строгом костюме, вот только сейчас он внимательно смотрел на меня. Казалось, будто он в самом деле видит и осознаёт происходящее, потому как лицо его сделалось задумчивым. А
