— Теперь я вижу, — тихо произнесла я.
Волосы тихонько шевелил ветер, и я вдруг сообразила, что на этот раз во сне нет никакого огня, трясущейся земли, кричащих стен. Что было — то прошло, и это место снова стало тихим и мирным.
Она явилась из ниоткуда, показалась вдалеке и медленно двинулась ко мне. Волосы казались особенно темными на фоне белого пространства вокруг, и по мере того как она подходила, мой взгляд все чаще обращался к трем переплетенным кругам.
— Это мой герб, — губы Шэннон по-прежнему не двигались, голос рождался, казалось, прямо в моей голове.
— Твой герб, — эхом отозвалась я и вдруг поняла, что тоже говорю, не раскрывая рта.
Она кивнула.
— Символ моего рода, знак моих потомков.
— Он повесил его в своем доме, — сказала я. Шэннон не ответила, но я вдруг поняла все без слов. — Он был одержим. Тобой, нами. Сверхъестественными способностями людей, Это его и сгубило.
Она величественно кивнула, не сводя с меня внимательных глаз.
— Теперь-то я вижу, — беззвучно продолжала я. — Вижу на самом деле. Вижу все.
— Все ли, дитя мое? — На лице Шэннон заиграла мягкая улыбка. — Даже защитника? Даже свои прошлые жизни? — Ее голос зачаровывал, а от прекрасного лица невозможно было отвести взгляд. — Всего ты пока не видишь. Но увидишь обязательно. Она всегда видела, видишь ты, да и она увидит.
— Кто всегда видел? — спросила я.
Это что, еще одна загадка? Боюсь, у меня больше нет сил их разгадывать.
— Что всегда видел?
— Сама поймешь, — пообещала Шэннон. — Уже скоро.
Подавшись ближе, она прижалась губами к моему лбу.
— Дитя мое.
В самых глубинах сознания взорвалась атомная бомба, ну или что-то в этом роде — во всяком случае, звук был похож, и в ту же секунду я открыла глаза под завывание пожарной сирены.
— Я тебя держу, — раздался над головой чей-то глубокий голос, и мне смутно вспомнилось, как Дилан поднял меня с пола и, спотыкаясь, вынес из горящего кабинета математики.
Откуда силы-то взялись? Поразмышляв над этим, я решила, что первая провидица наделила даром не меня одну.
— Как ты? — отчаянно кашляя, спросила я Дилана.
— Нормально, — ответил он.
Мимо пробежал пожарный. И тут я услышала отчаянный голос мамы:
— Лисси!
Как она тут оказалась?
— Мама, откуда ты?
Дилан осторожно отпустил меня, и я очутилась в крепких материнских объятиях.
— Я увидела тебя в том доме, увидела его записи, — причитала мама. — Не понимаю, почему я сразу тебе не поверила? Ведь я должна, обязана была поверить!
— Он заколдовал тебя, закрыл тебе глаза, — объяснила я.
— Сейчас же! — раздался неподалеку знакомый рокочущий голос.
Это бабушка орала на пожарного. Судя по всему, он попытался не пустить ее в школу. — Бедный учитель все еще там! — кричала она.
— А действительно, что с Кисслером? — спросила я у Дилана.
Он пожал плечами.
— Вокруг загрохотало, он свалился на пол и, если мне не померещилось, взорвался.
— Что ты с ним сделала? — загремела бабушка.
Я посмотрела на нее с удивлением, как бы говоря: «Кто, я?!», но бабушка на это не купилась.
— Иона Кисслер был прекрасным человеком! — яростно выкрикнула она.
И надвинулась на меня, пылая от гнева. Я в испуге отшатнулась. Да она убить меня готова! Что это с ней? Я победила плохого парня. Разве не для этого нам даны наши способности?
И тут я вспомнила.
— Дилан, фотография! — воскликнула я. — Она у тебя? Та, бабушкина, которую мы нашли в доме Кисслера?
Дилан порылся в заднем кармане и вытащил, фото. Протянул его мне. Ну конечно — знакомая черная, масса залепила ей глаза.
Я начала судорожно отскребать лицо бабушки от смолы, а Лекси в это время выступила на мою защиту.
— Этот человек был настоящим злодеем, — тихо, но уверенно произнесла она. — Он собирался убить Трейси, а потом и всех нас.
Фотография в моих пальцах вдруг потеплела, и я изумленно открыла рот, видя, как исчезает с нее черная, липкая масса. А я ведь еще не успела ее стереть. Я с удивлением посмотрела на Лекси.
— Честное слово, — добавила она, и последние остатки смолы ссыпались со снимка.
Бабушка потрясла головой, словно отгоняя наваждение, посмотрела на фотографию и испустила нечеловеческий вопль.
— Туши! — скомандовала она пожарному, показывая на школу.
Тот проворно побежал работать.
— Так он заколдовал меня, — растирая смолу между пальцами, бормотала бабушка. — Отвел глаза. Ах ты, мерзкий хорек!
У меня в голове крутились более сильные выражения, но, учитывая присутствие мамы, я не решилась их озвучить.
Бабушка крепко обняла Лекси.
— Прости, меня детка.
— За что? — удивилась Лекси, смущенная тем, что все это происходит на глазах у многочисленных зрителей.
У школы собралась толпа зевак, приехало еще несколько пожарных машин.
— За то, что я не разглядела твой дар с самого начала, — объяснила бабушка.
Она всегда видела.
Лекси глядела на нее с радостью и недоверием.
— Правдовидение, — с гордостью объявила бабушка, указывая на фотографию. — Чрезвычайно редкий дар. Подумай, дорогая моя девочка, почему ты поверила сестре?
— Потому что она говорила правду, — отозвалась Лекси. И на лице ее медленно расцвела неуверенная улыбка. — Когда она произносила слова, они казались мне честными. Ясными.
— Правдовидение, — уверенно повторила бабушка. — Способность мгновенно отличать правду от лжи и убеждать в ней остальных без всяких доказательств. Только лишь своей горячей верой.
— Взгляд? — благоговейно прошептала Лекси. — У меня? Настоящий?
Она запрыгала, приплясывая, и даже после всех наших сегодняшних испытаний я не смогла не улыбнуться. После такого дня хоть кто-то должен быть счастлив.
— Так вот почему Дилан сразу же тебе поверил, — догадалась я. — Ты знала, что мой Взгляд — правда, и он не смог перед тобой устоять.
Лекси радостно закивала.
— Я тоже так думаю. Просто раньше я этого не замечала. — Она наморщила лоб. — Даже не могу вспомнить, когда это началось.
Начальник пожарной бригады вышел из школы для официального заявления. Он объявил, что кабинет математики выгорел дотла, так же, как несколько к нему прилегающих, но огонь удалось подавить и серьезно никто не пострадал. Что бы ни случилось с учителем математики, мистером Кисслером, его тело обнаружено не было.
