— А зачем это вообще, Алексей? — спросила мама. — Видишь же, что она не хочет.
— Не порть мне жену, — сказал я маме, — иначе займётесь на пару. Человек по природе ленив, и если чего-нибудь можно не делать, большинство и не будет. Думаете, мне было легко себя ломать? Ошибаетесь! А теперь, если день прошёл без занятий, для меня он потерян. И её потом не оттянешь за волосы от борьбы, главное — войти во вкус!
— Мы не собирались два месяца, — сказал член Совета князь Борис Леонидович Вяземский. — Наши решения уже выполнены, поэтому нужно окончательно определиться с дальнейшими планами. Большинство членов склоняется к тому, чтобы начать в первых числах декабря, но есть и возражающие.
— И кто возражает? — спросил граф Шувалов. — Пусть обоснует, а мы послушаем.
— Мне не нравится ваш первый вариант, — сказал князь Николай Александрович Ухтомский, — а второй не готов. Бомбы и ракетные станки дадут слишком мало жертв, и паника либо не возникнет, либо будет очень недолгой. Я думаю, что вариант со станциями очистки воды намного эффективней. Для города с населением в семь миллионов прогнозируемые потери в пятьдесят тысяч — это капля в море.
— А вы хотите потравить всех жителей? — язвительно спросил князь Леонид Васильевич Елецкий.
— Акция должна быть действенной, генерал, — ответил ему Ухтомский, — иначе вообще не стоит затевать возню с ядами, а стать всем на границах и с честью помереть!
— Первый вариант — это не прожект, а серьёзно проработанная операция, в которую вложено много времени и средств, — сказал Вяземский. — По нашим оценкам она вызовет панику и заставит большую часть населения покинуть самые большие города. Нам нужен хаос, а не миллионные потери среди горожан. Я уже пытался убедить Николая Александровича, но он остался при своем мнении. Вижу, что нам его не переубедить, поэтому предлагаю голосование. Кто за декабрь, прошу поднять руки!
Шестеро сидевших вокруг стола мужчин подняли руки, один этого делать не стал.
— Принято, — продолжил Вяземский. — Теперь давайте решать, как будем убирать Романовых. Есть три варианта, но более выигрышным мне представляется использовать социал-демократов, а самим остаться в стороне.
— Вы их убедили? — удивился князь Александр Дмитриевич Голицын. — Я думал, что они в последний момент откажутся.
— Там остались одни фанатики, — усмехнулся Вяземский. — Для них героическая смерть желанней нынешнего прозябания. Мы выведем их на императорскую семью, а потом положим при задержании. И сбережём своих людей, и не навлечём на себя недовольства. Не всем придётся по вкусу смена династии. Есть у кого-нибудь возражения по кандидатуре нового императора?
— Оболенский согласился на выкуп? — спросил князь Сергей Семёнович Абамелек-Лазарев. — В разговоре со мной он высказывал большие сомнения.
— Согласился, — подтвердил Вяземский. — Его убедили, что наши противники на это не пойдут. Займы им не выплатим, а долю в банковском деле и промышленности предложим выкупить. Никто на это не согласится, а после войны отзовём свое предложение. Пусть предъявляют претензии своим правителям.
— Тогда кандидатура Владимира Андреевича меня полностью устраивает, — кивнул Абамелек-Лазарев.
— У остальных возражений нет, поэтому и этот вопрос решили, — сказал Вяземский. — Что у нас с армией, генерал?
— С ней всё в порядке, — ответил Елецкий. — Кое-кого временно арестуем, а позже выпустим, остальные останутся в стороне.
— Тогда остался один небольшой вопрос, и можно заканчивать, — сказал Вяземский и обратился к Шувалову: — Доложите, Иван Павлович?
— Господа, есть вопрос по молодому Мещерскому, — сказал Шувалов. — Вас в свое время не поставили в известность, потому что мы с братом просто не поверили в то, что узнали. Для любого здравомыслящего человека это был натуральный бред.
— Постойте, господа, — перебил его Ухтомский. — Это сын Сергея Александровича? Но ведь они вроде сгорели в пожаре?
— Пожар подстроил мой брат, — объяснил Шувалов. — Боевое крыло таким образом прикрыло нашего Петра Николаевича. Его из-за англичан могли выгнать из департамента полиции, и мы бы остались без прикрытия. А так всё повесили на Мещерских и сожгли купленный дом с телами бродяг. До этого на них же повесили Дюкре, поэтому прошло гладко. Но я хотел сказать не об этом. В первый раз Алексей Мещерский привлёк наше внимание после статьи.
— Храбрый, полезный для нас, но глупый поступок, — сказал Ухтомский. — Я ещё недоумевал, почему Сергей Александрович не остановил сына.
— Да, их не оставили бы в покое, — согласился Шувалов. — Мы собрались им помочь, когда получили сообщение от одного из преподавателей университета, которые отбирали для нас перспективных студентов. Он сообщил, что его навестил старший Мещерский с сыном. Сергей Александрович был с ним дружен и поэтому обратился, когда возникла нужда.
— А можно покороче? — спросил Абамелек-Лазарев. — Мы вам и так поверим.
— Боюсь, Сергей Семёнович, что не поверите, — усмехнулся Шувалов. — Я сам до сих пор не верю, хотя не могу игнорировать факты и верю тем, кто о них доложил.
— Вы нас уже заинтриговали, Иван Павлович, — сказал Елецкий. — Переходите к делу.
— Перехожу, — согласился Шувалов. — Старший Мещерский сказал своему другу, что в его сына вселилась личность старика, который умер в каком-то другом мире.
— Действительно, какой-то бред, — сказал Ухтомский. — Какой другой мир, Луна, что ли, или Марс? И как могут в одном теле быть две души?
— Давайте, меня никто не будет перебивать, и я быстро всё расскажу, — предложил Шувалов. — Мир вроде похожий на наш, но более развитый, а вселилась не душа, а личность. Он получил память прожившего там человека, который имел техническое образование и знал то, до чего наша наука дойдёт ещё очень нескоро. Конечно, преподаватель в это не поверил, но согласился проверить мальчишку. В результате проверки он убедился, что вчерашний выпускник гимназии сведущ в науках не меньше его самого. После этого экзамена младший Мещерский выложил своему экзаменатору какую-то теорию со всеми доказательствами. Я в науке не смыслю, но он был потрясён и сразу же доложил нам. Мы и так хотели им помочь, поэтому решили отправить всю семью на третий объект и проверить молодого Мещерского по полной программе. Мы ничего не теряли, но если бы этот бред подтвердился…
— Судя по тому, что вы сказали в самом начале, он подтвердился? — спросил Ухтомский.
— Сразу же. Сейчас вся научная группа задействована на проверку того, что он им выкладывает. В перечне сотня тем, включая военные. Правда, он подробно расписал только одну, от которой там все сошли с ума, а потом отказался с нами работать. Но, думаю, это ненадолго.
— А в чём дело? — спросил Абамелек-Лазарев. — Молодой человек чем-то недоволен?
— Он недоволен тем, как обошлись с его семьёй, — ответил Вяземский. — Сначала на его отца повесили убийство Дюкре, поставив Мещерских в безвыходное положение, а потом и англичан и устроили этот пожар. Родственникам никто ничего не сообщал, поэтому им не пришлось симулировать горе. К тому же у Мещерских изъяли сертификат на два миллиона, пообещав когда-нибудь отдать. Я на их месте тоже обиделся бы. Перестарался брат нашего Ивана Павловича, которому поручено выправить ошибки. Вам обо всём сообщили для сведения. После того как возьмём власть, третий объект нужно убирать. Оставим только охрану и уголовных, распустим часть рабочих, а остальных переведём туда, где будут возможности развернуть масштабные работы, сохранив при этом секретность. Понятно, что перед этим полностью определимся с Мещерским, чтобы не осталось ни малейших сомнений.
