— Костя, — ухватилась за его мощные плечи, пока он вколачивался, уткнувшись лбом о мое плечо, — я не могу, — жалобно прошу о скорейшей разрядке. Дубровский зарычал и стал усиливать насколько это возможно свои рывки.
— Давай, Вика, давай, — подгонял меня, когда как я уже рассыпалась на сотни частей, сотрясаясь от самого сильного оргазма. Сладкий, жалящий спазм пронзил мое тело и каждую клеточку, и я со стоном закричала.
— Еще немного, — хрипел у моей шеи, вдалбливаясь мощными толчками, а затем замер, изливаясь во мне, получая свой собственный экстаз. Мы оба учащенно дышали и никак не могли подобрать общий ритм. Руки Дубровского напряглись от тяжести, пока я гладила его и наслаждалась пульсацией его члена внутри себя. Костя слегка отпрянул и посмотрел на меня прояснившимся взглядом. В глазах только любовь ко мне, и это безумно окрыляло и успокаивало одновременно…
Глава 30Дубровский подхватил меня на руки, и отнес в спальню. Разгоряченные не только телами, но и душами, тянулись друг к другу, и мне хотелось бесконечного продолжения только с ним, только для него одного. Устало потянувшись, я натянула на себя одеяло, накрываясь до самого подбородка. Костя рассмеялся, щеголяя перед моим носом голиком. Член все еще в полувозбуждённом состоянии, а я уже жажду вновь насытиться любовью с мужчиной.
— Немного передохнем, саба, и продолжим, — с хрипотцой проговорил, завладевая моим вниманием. Его глаза необычайно глубокого черного цвета, источающие таинственную опасность. Каждая клеточка моего тела кричит, чтобы я была осторожней с ним, потому что Дом в Дубровском сейчас явно превалирует. И кто знает, что мужчина может сделать в бесконтрольном помещении. Увидев мое хмурое лицо, Костя сразу подошел и присел на корточки. Гладит по щеке, а затем проводит по морщинке между бровями. От его ласк я таю, а закрыв глаза вовсе уплываю в особенный личный рай, где только он имеет особое значение для меня. — О чём ты задумалась, Вика? — мягко спрашивает, и по его интонации голоса я понимаю, что мужчина обеспокоен. Кажется, ничто от него не спрячешь, он все равно читает меня, будто я для него открытая книга, которую он изучил до самой корки.
Шумно сглотнув, распахиваю глаза, пристально всматриваюсь в его.
— Мы еще никогда не оставались наедине в качестве Дом/сабмиссив, Кость. И меня это немного пугает, — бездыханно шепчу, боясь напороться на неприятности.
— Только это тебя пугает? — сощурив свой взгляд, он прощупывает почву для более глубоко разговора, и мне кажется, что он идет в верном направлении. Я отрицательно мотаю головой, подтверждая его догадку. — Поговорить, — он кивает, затем встает и быстро натягивает спортивные штаны, которые вытащил из широкого, массивного комода. Каждая мышца его тела напряжена до тугой струны, и при движении они переливаются, образуя красивые рисунки. Уперев руки в бока, обдумывает с чего начать. — Что касается наших с тобой отношений, Виктория, — Дубровский сел напротив кровати на кресло, закинув ногу на ногу, а я насторожилась, ожидая самого худшего. В душе заклокотало, и вместо спокойствия, я заерзала, словно мне стало холодно. Сев, оперлась о мягкую обивку подголовника, все так же натягивая на себя огромное одеяло, которое хранило запах Дубровского — родного и нужного мне человека.
— Я не хотела бы, чтобы все кончилось плохо, — тихо говорю, обозначив свою позицию, и Костя кивнул.
— Не закончится, если мы будем доверять друг другу, — сказал, как отрезал, опять намекая на безусловное доверие сторон. — Мы не будем применять отношения 24/7 ни здесь, ни где-либо еще, саба. Пока что, — добавляет, вскинув густую правую бровь, и пристально впивается взглядом в меня. Мои волосы влажные, и с них до сих пор стекает каплями вода, которая оставляет влажные, прохладные дорожки на шее и ключицах, а потом попадает на ткань одеяла.
— Проблема в другом, — осмелев, я выпрямилась. Будто у нас начались деловые переговоры. Как тогда, впервые в отцовском кабинете, где мы познакомились, и Дубровский избегал моих глаз, всячески игнорируя мои вопросы, касающиеся планов слияния компаний и их желаемый результат по итогу. Костя тоже настроился по-деловому, выпрямив спину, мужчину сверлил меня знающим взглядом, намеренно сводя с мысли.
— Я весь внимание, госпожа Вознесенская, — шутливо намекает на обстановку, после которой мы пришли к серьезному разговору.
— Да, господин Дубровский, Вам определенно нужно слушать меня внимательно, — вновь язвлю, пряча свою коварную ухмылку. Мужчина ухмыляется, прикрывая свои губы двумя пальцами. — Костя, если серьезно, — теперь я настроена прямолинейно, — что мы будем делать с твоим браком и завещанием моего отца. Я была у Владленова, и он молчит. Но я чувствую, что вы все кругом обо всем знаете. Даже ты, Кость, мужчина, которому я доверила свое сердце. Я не хочу, чтобы оно раскололось на части, и мне страшно даже думать об этом. И тем более, я не намерена оставаться тебе любовницей. Мне все равно на мнения окружающих, но репутация…
— Тебе и не нужно об этом думать, — обрывает, и я замолкаю. Чувства неопределенные, и все же я стараюсь держать себя в руках. — Я сказал, что люблю тебя, а я слов на ветер просто так не бросаю, — сощурившись, Дубровский слегка поддается вперед, и я тянусь сама к нему, будто магнитом. — С твоей матерью у меня не было и не будет ничего. Это была сделка, на которую я решился пойти, чтобы заполучить то, что принадлежит мне, Вика. Игорь поступил со мной подло, подставляя под удар всю репутацию моей компании. Совет директоров еще не подозревает всех нюансов, но, если Евгения раскроет свой рот, то всё полетит к чёрту.
— Но, ведь я наследница отцовской империи, Костя. Почему эти вопросы не решаются со мной? — с непониманием возмутилась я, уже свесив с края кровати босые ноги. Меня слегка потряхивает от раскалившейся обстановки и нагнетающего разговора, но это шанс расставить все точки в каждом предложении. Дубровский хохотнул, придя в изумление от моего боевого настроя, и, хотя я мало вникала в суть, я честно готовилась занять высшие позиции во главе отцовской империи. Была согласна работать бок о бок с Дубровским, даже если бы мы не стали тем, кем являемся сейчас.
— Наследница, я и не спорю, Вика, но, вот твоя мать считает иначе. И к тому же, я удивлен, что ты до сих пор не знаешь о наличие родной сестры, — выпаливает, обескураживая меня новостью. Я в шоке. Уставившись на мужчину, я трясла отрицательно головой, едва шевеля губами, проговаривала слово «нет».
— Костя, что ты такое говоришь, — нервно хохотнув, я соскочила. И мне было все равно, что я стояла перед ним абсолютно голая. Я хотела только одного, понять, что вообще происходит у меня под носом. Дубровский прошелся по мне голодным взглядом, задерживаясь на груди, а потом на лобке. Выдохнув, он тоже поднялся, затем скрылся в ванной, оставив совершенно одну в гордом одиночестве. Я обняла саму себя, не ожидав такого поворота, который занес нас чёрте куда. В дебри, твою мать! Через пару минут Дубровский вышел, неся в руках белый, махровый халат. Быстро накинул его мне на плечи, обнял, притянув крепко к груди.
