Когда народ заспешил на работу и повсюду стали открыватьсямагазины и забегаловки, я решила, что пора перекусить. Запах кофе, витавшийвозле одного из кафе, почти свалил меня с ног. Чувство голода снова совпало счувством страха, как это было в тот момент, когда вся эта заварушка тольконачиналась. Неужели это меня не так давно волновала проблема лишнего веса?Господи, как же глупы бывают люди!
Прикончив горячий кофе и бутерброд, я вдруг сообразила, гдеможно разжиться деньгами. На работе. Как мне это сразу в голову не пришло? Врядли люди Шлыкова нападут на меня прямо в офисе Горчакова. Побоятся спугнутьдобычу. Если, конечно, Горчаков их еще интересует. А если уже нет? Что ж, риск— благородное дело. Кроме того, у меня просто нет другого выхода.
Я поглядела на часы. Ровно десять. Пунктуальная Липанаверняка уже открыла дверь и бросила свою сумочку на стол. Я вырулила наТверскую и, сжав губы, двинулась в направлении Белорусского вокзала. Подъезжаяк офису, сбросила скорость, тревожно зыркая по сторонам. Логика — это, конечно,здорово, но ведь моя логика может кардинально отличаться от логики Шлыкова.Этот отвратительный человек, которого я и видела всего один раз, не давал мнепокоя. Сначала он покушался на мою свободу, а теперь ему понадобилась мояжизнь! Мне совсем не хотелось оказаться в его руках.
Я аккуратно припарковала «Опель» рядом с автомобилемГорчакова. Выходит, шеф уже на месте. Невозможно поверить, что еще вчера утромя открывала эту самую дверь, думая, что мне удастся выйти победительницей изсхватки со Шлыковым!
Переступив порог приемной, я увидела Липу с телефоннойтрубкой.
— А вот и Марина Александровна! — воскликнула онаи, зажав трубку рукой, добавила:
— Опять тот придурок.
Я вытаращила глаза. Неужели Мазуренко? Не может быть! Липаточно что-нибудь перепутала.
— Ты уверена, что это тот самый тип? — Япродолжала стоять, словно меня приклеили к полу.
— Уверена, уверена. Такое впечатление, что накануне тызадушила гаденыша подушкой и теперь страшно изумлена, услышав, что онжив, — сказала Липа, пытаясь всунуть телефон в мои непослушные руки.
— Алло? Кто говорит? — спросила я осторожно.
— Я, Марина Александровна! Рад снова слышать вас.
Это и в самом деле оказался Мазуренко. И он был чем-тострашно доволен. В принципе, я догадывалась чем. У них все шло замечательно.Чего не скажешь обо мне и девочках. Я была уверена, что сейчас услышучто-нибудь о смерти Кати. Вместо этого Егор сказал:
— Я хочу попросить вас об одолжении, — он довольнохмыкнул. —Вы должны узнать, где сейчас находится Степан Потоцкий. Если онуехал из Москвы, выясните, куда именно и с каким поручением. Все, что удастсяузнать, включите в свой сегодняшний отчет отдельным абзацем. Поняли?
Сказать по правде, я ничего не поняла. Я опешила. Егоршутит? Я должна сегодня снова везти отчет на Казанский вокзал?
— Э-э… Подождите, — промямлила я. — Выдействительно мной довольны? Всем, что я делаю?
— С каких пор вас интересует, довольны ли мы? —Тон Мазуренко был, как всегда, нахальный.
— Просто… Я давно вас не видела.
Уж не знаю, почему я это ляпнула? Ничего другого мне вголову не пришло.
— Хотите встретиться наедине? Только вы и я? — Япредставляла, как на том конце провода его физиономия озарилась мерзопакостнойулыбкой. — Марина Александровна, а вы не слишком высоко метите?
Я молчала. Конечно, Мазуренко уверен, что я онемела, услышавего бесцеремонную отповедь, а на самом деле я потрясена тем, что он ничего незнает. То есть вообще ничего. Или я ошибаюсь?
— Послушайте, — воспользовавшись тем, что Липаскрылась в кабинете шефа, я решилась на более глубокое зондирование. —Скажите честно, вы посылаете людей следить за моим домом?
Мазуренко искренне удивился:
— Следить за вашим домом? Зачем? Разве вы проявилинепослушание? По-моему, вы ведете себя примерно. Ваши отчеты очень подробны. Наих основе можно составить отличное досье. Так что, Марина Александровна,простите, но это все ваши фантазии. Или же под вашими окнами сшиваютсяпоклонники. Скажу по секрету: будь вы немного помоложе, я бы, возможно, болееблагосклонно отнесся к вашему предложению встретиться тет-а-тет. Но увы, у васуже появились морщины.
— Где? — глупо спросила я.
— На фейсе, голубушка. — Нахал коротко рассмеялся,довольный своей плоской шуткой, потом напомнил:
— Так не забудьте: сегодня вы должны выяснить все проПотоцкого. Делайте что хотите. Можете соблазнить своего шефа прямо в кабинете.Судя по его поведению, он импульсивен и горяч. Так что воспользуйтесь этим!
Мазуренко отключился, а я так и осталась стоять посредиприемной, тупо глядя на телефон. Из кабинета Горчакова вышла деловая Липа и,отобрав у меня трубку, водрузила ее на место.
— Этот тип снова тебя доводит?
— Точно, — очнулась я. — Как поговорю с ним,так у меня извилины в голове завязываются узелками. Липа, мне надо побытьодной.
— Сейчас побудешь. Шеф отсылает меня на целый день.
— А где Потоцкий?
— В местной командировке. Где точно, не знаю.
В сущности, я спросила просто так. Даже если бы узналаправду, в отчете все равно наврала бы. Я сжала виски пальцами. Что, если людиШлыкова не имеют никакого отношения к убийству Кати? И это не они следили замной? Кто тогда тот усатый тип, которого мы поймали заодно с Копейкиным? Можетбыть, моей жизни вообще не угрожает никакая опасность и я напрасно перепугалаИрочку? Впрочем, убраться с дачи все равно было необходимо. Теперь, послегибели Кати, оперативники примутся проверять ее связи и в первую очередьзаинтересуются любовником.
Но из-за чего она погибла? Кто тот человек, с которым онадолжна была встретиться в семь часов вечера? Если Шлыков непричастен к ееубийству, значит, заставив Копейкина скрыть истинную причину появления Кати втом доме, я еще больше все запутала.
Горчаков появился в приемной сразу же после ухода Липы.Выглядел он потрясающе. Как будто только что из отпуска. Легкий загар, глазаясные, прямая осанка, отутюженный летний костюм. Под пиджаком — белоснежнаярубашечка, кажется, тронь — захрустит.
— Все в порядке? — бодрым тоном спросил шеф,поздоровавшись. — Или, как всегда, плохо спали?
Я угрюмо взглянула на него. Видимо, Крылов уже поведал ему овторой серии моих ночных приключений.
— Сергей Алексеевич, я так понимаю, что работой вближайшее время не буду загружена. Что, если вы дадите мне недельку за свойсчет?
Глаза Горчакова потемнели, он нахмурился и, опершись двумяруками о край стола, наклонился ко мне.
