Ада натянула перчатки и вздохнула;
— Пошли к метро?
Из-за угла большого кирпичного дома им навстречу повернул человек в шляпе, надвинутой на лоб, и с поднятым воротником, закрывающим лицо; мужчина смотрел только на шаг впереди себя, не поднимая головы… На небе не было звезд, и Алиса, вспомнив Капины слова, подумала, что этому человеку и ни к чему вертеть головой, и холодным утром есть проблемы, куда более важные, чем звезды, и вся психология становится никчемной наукой, если человеку просто холодно и хочется спать. «Но все-таки что-то в этом обране есть», — подумала Алиса и оглянулась на прохожего.
— Ада, послушай, все эти люди в клубе, вообще «тематическая» тусовка — они видят что-то кроме своих интересов, кроме этого общения между собой?
— «Они»?— Ада усмехнулась и, обойдя замерзшую лужу, притормозила. — Ты про что?
Алиса слегка потянула Аду за рукав, чтобы та не останавливалась.
— Про звезды, например.
Ада засмеялась и взяла Алису под руку, с трудом балансируя по покрытой наледью дорожке.
— Вы, девушка, не из Питера приехали, а с Луны свалились! Ты что, дома совсем с «темой» не общалась?!
Задев Алису, мимо торопливо прошли две девушки: одна, более хрупкая, пыталась идти в ногу с подругой и, как показалось Алисе, оправдывалась, вторая — полная и головы на две выше — шла размашистой походкой чуть впереди, сунув руки в карманы куртки. Когда маленькая обогнала большую и, схватив ее за руку, попыталась заглянуть в глаза, ты дала ей оплеуху и крикнула:
— Да не трещи ты, тварь, иди дальше с кем хочешь обжимайся!
Большая брезгливо отмахнулась от новой попытки подруги ухватить ее за рукав и, перепрыгнув через ограду, зашагала в другую сторону. Маленькая метнулась было за ней, но зарыдала и уселась на ограду.
Алиса сочувствующе покачала головой, а Ада ликующе зашептала:
— О, типичное лесбийское утро. И вечер такой же, и день. Какие тут звезды?! На них пускай другие смотрят, кому в жизни адреналина не хватает!
— Звезды — это же фигурально, имеются в виду просто другие интересы…
Они уже подходили к метро, и Ада начала копаться в сумочке в поисках проездного.
— Знаешь, Алис, нет в женской любви никаких других интересов, кроме любви! — Помолчав, Ада добавила: — в лесбийской любви примирение — только в постели, остальное — война! А «там, где стреляют пушки, музы молчат!»
Ада многозначительно цокнула и остановилась; в свете фонаря Алиса увидела, что у ее спутницы совершенно красные глаза, и подумала, что у нее самой, должно быть, такие же.
— Алисочка, телефон у тебя есть, так что звони. Ты в гостиницу?
Она решила — да, в гостиницу.
8
— Заткнись!
— Ого! Какой у нас темперамент! — успела проговорить сквозь сбившееся дыхание Ли Лит, лежавшая на постели, раскинув руки,
— Молчи! — уже с ласковым напором прошипел другой голос.
Ли Лит смотрела на нависающую над ней кучерявую голову, на энергично двигающийся силуэт — хрупкий, но сильный — и пыталась понять, почему природа наделила ее привлекательностью, манкостью, желанием, но лишила возможности получать безоглядное, задыхающееся удовольствие в постели. Сначала казалось — дело в мужчинах. Но и женщины оказались бессильными разбудить в Ли Лит настоящую страсть. Она оставалась сторонним наблюдателем, и ее единственным удовольствием было видеть, что другие могут приходить в экстаз от ее тела, голоса, прикосновений…
— Я тебя ненавижу! Я же просила!..
— Что случилось? — Ли Лит была почти растеряна.
—Ты можешь не смотреть на меня, когда я так делаю! — закричала ее подруга и обессилеппо рухнула рядом.
Ли Лит вздохнула. Она привыкла к капризам: женщины не изменяют этой привычке, какие бы обличья они ни принимали. Рядом с ней редко оказывались мужеподобные женщины —Ли Лит любила сильных женщин в хрупком обличье — редкий сорт активных лесбиянок в России. Кирш всегда посмеивалась над поисками Ли Лит и как-то в шутку предложила:
— Ли, почему бы тебе самой не попробовать? Возможно, тебе скучно в пассиве!
Ли Лит даже не нашлась что возразить и только изумленно посмотрела на старую знакомую.
— Нет, правда, ты слишком стерва для такой трогательной роли — быть девочкой в постели! — настаивала Кирш, все так же посмеиваясь.
Наблюдая сейчас за стараниями своей кучерявой пассии, Ли Лит подумывала, что, возможно, Кирш была недалеко от истины: ей хотелось сыграть на чужом теле, как на инструменте, и сделать так, чтобы подруга сначала закатила глаза от удовольствия, а после прильнула к ее плечу с благодарностью и восторгом. Но сейчас она лишь сочувственно вздохнула и погладила мягкие волосы тяжело дышащей рядом девушки.
Ли Лит села, скинув одеяло, и уставилась на плакат, висящий на стене возле старинного трельяжа — с него устремляло почти роковой взгляд красивое лицо в пепельных локонах. Ли Лит улыбнулась и обратилась к беспорядочно разбросанным рядом на подушке белым кудряшкам:
— Солнце, ну откуда у тебя это мещанское пристрастие к шелковому постельному белью?! Это же отвратительно скользко…
К Ли Лит повернулось лицо с закрытыми глазами и хрипло ответило:
— Лучше скажи, загадочная моя, почему тобой милиция интересуется!
— Не совсем мной. А человек, которым интересуются, — мой друг и такого внимания со стороны погон, поверь мне, не заслуживает!
На лице открылись глаза. Новая подруга Ли Лит меньше всего хотела неприятностей, способных омрачить ее начинающуюся карьеру.
— Друг? Что же ты не знаешь, где твой друг находится?!
Ли Лит рухнула в подушки.
— Потому что Кирш защищает меня от лишней информации: меньше знаешь — лучше спишь!
Насупившись, Ли Лит потянулась к телефону и попробовала набрать номер Кирш: никто не отвечал.
Другим человеком, разочарованно отложившим в сторону телефон, был Денис. Дочка обвила его шею и чмокнула в щеку:
— Пап, а почему мы не едем в зоопарк? Ты же обещал!
— Сейчас, Кирочка, мне нужно найти одною человека.
— Кирш? — Девочка с любопытством заглянула отцу в глаза.
— Кто это тебе сказал?
— Мама по телефону рассказывала! Говорила, у всех свой «приветик»: кто футболом увлекается, кто чем, а ты — какой-то Кирш!
Денис рассмеялся, коснувшись отрастающих от многодневного пренебрежения бритвой усов — как обычно смахивают докучливую пивную пену.
— Ну беги, беги!
Когда Кира выбежала, он нахмурился; жена явно выдавала детям лишнюю информацию. Как-то сын заговорщически присел рядом и поинтересовался:
