— Маруся — всю жизнь в комсомоле, секретарем комитета комсомола была, слеты какие-то пионерско-комсомольские устраивала, жила с девочкой-комсоргом, кстати!
— Как это? — Алиса смотрела на дно бокала.
— Элементарно! Дружили с девочкой — комсоргом класса, потом стали спать, прожили вместе до конца школы и дальше лет пять, а потом та замуж вышла, а Маруся с тех пор бобылем живет и направо-налево кричит, что любви никакой нет, и женщин нет, и мужчин…
— Как это?
— А вот так: наступила эпоха сильных женщин и слабых мужчин, то есть мужественных женщин и женственных мужчин. Короче, эпоха-унисекс!
— А вы с ней хороню знакомы?
— Еще бы! Это она раньше комсомольские слеты устраивала, а теперь — «тематические», на сорок втором километре. А еще на лесби-вечеринках в клубах такие вот, вроде Маруси, беседы всякие проводят… Старше Маруси здесь только Настена.
Допив бокал, Алиса почувствовала, что пьяна. И это было то опьянение, которое наступает у человека, и на трезвую голову совершающего безрассудные поступки: разум был ясен, но освобожден от прежних шор, и хотелось кому-то объяснить себя — скорей всего, себе самой.
— Я ничуть не жалею, что пришла сюда, и я пришла из-за Кирш.
Нисколько не удивившись, Ада кивнула:
— Ты же натуралка? Ну, в смысле, теперь понимаешь, что чистых натуралов нет: у всех есть шанс сместиться… — Ада назидательно постучала пальцами по краю стола. — Только помни, что женщина так может голову закружить — о-го-го!.. У тебя ж вроде жених есть, зачем тебе это нужно?.. Можно в такую чащу забрести, что и обратной дороги не найдешь!
— А мне она и не нужна, обратная дорога, — Алиса почувствовала озноб.
Чем ближе было утро, тем нестерпимей становилась мысль, что в конце того же дня ей предстоит уезжать и, сидя в купе, смотреть в глаза человеку, который уже обманут ею.
И куда более важным, чем правда и неправда, для Алисы было то, что Кирш смогла уйти, не договорившись с ней о встрече, что Кирш принадлежит так многим людям, не желающим ее потерять, наконец, что Кирш в опасности, что, судя по словам Ады, ее подозревают в убийстве и даже разыскивают. Алиса уезжает из города, где над Кирш сгущаются тучи; возможно, когда Алиса вернется сюда снова, она не сможет ее найти…
— Ты что, плачешь?!
— Накурено…
Дверь в зал открылась, и в ее проеме появился длинный силуэт… Не Кирш. Алиса коснулась пальцем лба, пытаясь вспомнить все по порядку; кафе, Стелла, они с Андреем, появление Кирш, ключи! Ну, конечно, Кирш собиралась остановиться у Стеллы на даче, а дорогу туда вспомнить нетрудно! А если ее там не будет?..
Ада что-то рассказывала из жизни очередной пары, мелькнувшей перед ними, Алиса слушала, не понимая слов, но заметно повеселев. Когда возникла пауза, она поспешила спросить:
— А ночью за город можно только на такси, электрички не ходят?
Ада смотрела непонимающе, Алиса заговорщически улыбнулась.
— Ты же наверняка знаешь Рэй и Лолиту, расскажи мне про них.
— Не Лолиту, а Ли Лит, никчемное созданье…
Устами Ады можно было расписывать портреты монстров в мистических триллерах. Услышав про Рэй — «бесполого извращенца (или извращенку?), лежащего сейчас в психушке и чуждою всего человеческого, особенно в отношениях с женщинами», Алиса поняла, что этот человек, Рэй, наверняка чем-то неприятен Кот и как следствие — Аде. История бисексуалки Ли Лит явила ей образ, мало подходящий под образ друга, тем более друга Кирш. «Да какая она, к черту, бисексуалка! — воскликнула Ада скептически, — У нее вообще нет сексуальной ориентации, у нее только одна ориентация — на деньги!» Еще сутки назад короткая биография Ли Лит показалась бы Алисе более чем странной, нереальной, теперь она спокойно, с пониманием слушала, как когда-то Ли Лит ушла от мужа на содержание к богатой взрослой женщине, а ныне живет с богатым мужчиной из мира шоу-бизнеса, параллельно крутя роман с какой-то звездой женского пола. «Почему нет?» — думала Алиса и с восторгом первооткрывателя осознавала, что проблемы людей, их пороки и муки гораздо шире тех рамок, в которые легко может вместиться обычное представление о счастье.
Алисе было жаль никого не любящую Ли Лит, жаль непонятную Рэй, жаль сильную Кирш и слабую себя, а еще красноголовую Феклу, и Кот, не любимую Кирш, и Аду, почти полюбившую свое одиночество.
Разглядывая попеременно то свой маникюр, то танцующих в синеватом от дыма воздухе девушек, Ада ни с того ни с сего сказала:
— А Стаська, говорят, ништяк в постели.
Алиса переспросила и, услышав эти слова снова, с неприятной ясностью осознала, что электрички пойдут только утром, что Кирш наверняка не стала среди ночи ловить машину и что безумная Стася успокоится только в ее объятиях.
— Жаль, если они переспят… — Алиса удивилась, услышав эту фразу из собственных уст, и обреченно подняла глаза на собеседницу.
Ада сочувствующе заморгала глазами, погладила Алису по руке и почти закричала:
— Представляешь, я тоже ревнивая, хот я вообще-то мне плевать, что Кот с Феклой спит и еще с кем-то. Она их не любит!
Ада придвинулась ближе, обвела рукой зал и заговорила шепотом:
— Здесь нельзя так откровенно смотреть, как ты смотрела на Кирш; все завистливые. Здесь можно быть распущенной, но нельзя открытой! — Ада ткнула указательным пальцем в сторону Алисы. — Ты ведь ее любишь, так не вздумай о своей любви говорить даже ей, прежде всего — ей; ничто так не пугает людей, как чужая искренность!
— Всех людей?! — Алиса удивленно приподняла брови,
— Всех, а этих, — Ада снова обвела рукой зал, — особенно!
Музыка исчезла, и в ушах образовалась неприятная, ватная пустота. Но Алиса поняла, что уже с трудом справляется со сном, лишь когда диджей Инга объявила, что вечеринка закончилась, и простилась с девушками до следующей недели.
Девушки покидали зал не сразу, кто-то продолжал танцевать без музыки, а иные были настолько поглощены выяснением отношений, что не могли вернуться к суровой утренней реальности без помощи охранника.
Алиса на прощание оглядела пустеющий зал, будто шла в нем призрак танцующей Кирш, и вслед за Адой шагнула из полумрака зала в освещенное фойе.
Лестница, ведущая вниз, показалась Алисе слишком крутой, мучила жажда, и непослушно закрывались глаза. Одевшись, она мельком взглянула в зеркало, заправила за ухо выбившуюся из косы прядь и вышла на улицу.
Морозный воздух не всегда приятно освежает: ранним, еще темным зимним утром он пронизывает насквозь и торопит человека, медлящего с выбором. Взъерошенные, втягивая головы в воротники, девушки с неохотой расходились от дверей клуба; домой спешили лишь те, кто был с кем-то за руку, и те, кто, судя по угрюмой, но спокойной походке, привык уходить в одиночку. Алиса стояла напротив Ады и раздумывала, стоит ли ей ехать на Стеллину дачу прямо сейчас. Алиса вдруг нащупала в кармане ключи от номера — стало неловко оттого, что Андрей ждет ее в гостинице, уже давно порываясь забрать из клуба; коса растрепана, тушь осыпалась…
