По одному умело раскрываешь
И обрываешь, лепесток за лепестком,
Как нежную весеннюю ромашку.
Е. Е. Каммингс. Там где я не был, где-то в прекрасной дали.[10]
Напротив трейлера, в котором жил Корни, был устроен газон, украшенный огромным надувным пингвином в зеленом шарфе, шляпе и футболке с надписью «Стар трек». Когда Луис въехал на парковочное место, на крыше и на двери вспыхнули и замигали разноцветные огоньки, напоминающие дискотеку.
— Что же ты не похвалишь мой роскошный дом? — спросил Корни.
Шутка прозвучала вымученно.
Этайн наклонилась, с удивлением разглядывая трейлер.
Луис заглушил двигатель.
— Это пингвин выглядит как… — начал было он.
— Как разодетый айсберг, — закончил Корни.
Луис пристегнул Этайн наручниками к себе, а Корни пошел открывать дверь. Когда они вошли, огоньки, сияющие за окном, осветили гору грязной посуды. Образцы вышивки в рамках висели вперемешку с портретами Капитана Кирка и мистера Спока. Откуда-то спрыгнула кошка и принялась орать.
— Моя комната в дальнем конце коридора, — шепотом сообщил Корни. — Ах, милый дом.
Луис, тащивший за собой Этайн, добрался до вытертого ковра. В воздухе отчетливо пахло гнилью. Корни задумался, почему он раньше не замечал эту вонь, а теперь почувствовал. Видимо, просто отвык.
Открылась дверь, и в коридор выглянула мама Корни. Было что-то печальное в ее тонкой ночной рубашке, взлохмаченных волосах и голых ступнях. Она молча обняла Корни.
— Мама, познакомься, это Луис… и Эйлин, — сказал он.
— Тебе не стыдно? — спросила она, отступая на шаг. — Ты пропустил все Рождество. Первое Рождество после похорон твоей сестры. Мы думали, ты тоже умер. Я никогда раньше не видела твоего отчима таким несчастным.
Корни моргнул, словно что-то попало ему в глаза и помешало понять слова матери.
— Пропустил Рождество? Какое сегодня число?
— Двадцать шестое, — ответила она. — Во что вы все вырядились? И почему у тебя черные волосы? Где ты был?
Прошло пять дней! Корни застонал. Ну конечно. В Стране фей время идет иначе. День за два — и это еще не самый страшный вариант. Отправившись на остров, они словно пересекли часовой пояс, как при полете в Австралию. И потерянного времени не вернуть.
— Да что с тобой творится? Чем ты занимался, если даже не знаешь, сколько прошло дней?
Корни провел рукой в желтой перчатке по своей тунике.
— Мама…
— Не знаю, смогу ли я простить тебя. Но сейчас полночь, и я слишком устала, чтобы выслушивать оправдания. Я еле жива от беспокойства.
Она повернулась к Луису и Этайн.
— В шкафу пара одеял, если вы замерзли. И напомните Корни, чтобы включил обогреватель.
Этайн собралась что-то сказать, но Луис опередил ее.
— Спасибо, что разрешили остаться, — поблагодарил он скромно. — Мы постараемся вас больше не беспокоить.
Мама Корни сонно кивнула, перевела взгляд на Этайн и вздрогнула, рассмотрев ее уши.
— И все-таки где вы были?
— На конвенте фантастов. Извини, мама.
Корни включил свет в своей комнате и пропустил перед собой Луиса и Этайн.
— Я и в самом деле не понимаю, куда подевалось так много времени.
— Конвент фантастов в канун Рождества? Постарайся к утру выдумать что-нибудь более убедительное! — ответила мать и вернулась к себе в спальню.
Тихо гудел компьютер, на экране пестрели скриншоты из «Фарскейпа». Над кроватью висел постер с двумя ангелами. Один из них был с белыми крыльями, второй — с черными. Руки ангелов опутывала шипастая веревка, их кровь была единственным ярким пятном на огромном блестящем плакате. Кучи книг громоздились на полу, куда Корни бросал их перед сном. Особенно много было всяких комиксов.
Корни смутился и затолкал под кровать некоторые выпуски. Он всегда считал, что эта комната идеально отражает его личность. Теперь она показалась ему такой же идиотской, как пингвин, торчащий на газоне.
— Можешь спать тут, — предложил он Этайн, указывая на кровать. — Простыни относительно чистые.
— Вы очень любезны, — ответила она.
— Ага, я такой.
Он подошел к стенному шкафу, раздвижные дверцы которого украшали Черный король и Белый король. Раньше Корни нравилось предупреждать окружающих о своем настроении, выдвигая вперед того или иного короля. Но сестра, ради которой это делалось, умерла.
Корни открыл ящик, вытащил футболку, широкие трусы и бросил их на постель.
— Можешь надеть это вместо пижамы.
Луис развязывал ботинки.
— Можно принять душ?
Корни кивнул и принялся перебирать одежду, стараясь найти майку с самой приличной надписью. Наконец он выкопал застиранную голубую футболку с нейтральной заявкой «Я могу выпить больше кофе, чем ты».
Корни повернулся, чтобы передать ее Луису, и примерз к месту. Этайн сняла платье и стояла теперь совершенно голая, ничуть не смущаясь. На ее спине, белой и нежной, как батист, виднелись розовые рудиментарные крылышки. Она натянула трусы и посмотрела на парней пристальным спокойным взглядом.
— Спасибо, — слишком громко произнес Луис, принимая футболку. — Я бы еще одолжил джинсы, если ты не против.
Корни мотнул головой в сторону корзины с чистым бельем.
— Выбирай любые.
Луис вышел. Этайн села на край кровати и вытянула стройные ноги с неестественно длинными пальцами.
— Я могла бы зачаровать тебя, — сказала она.
Корни попятился, стараясь не смотреть ей в лицо.
— Тебе это ничего не даст. В любой момент могут войти Луис или Кайя. Их ты не зачаруешь.
Но Корни прекрасно знал, что Кайя была сейчас в доме бабушки, а Луис — в душе. К тому же он забыл пристегнуть наручники. У Этайн хватало времени на все.
— Я могла бы подчинить тебя одним только голосом, — продолжала она.
— Если бы ты хотела это сделать, то не рассказывала бы мне.
Корни вспомнил о маленьком фейри, которого поймал в ночь коронации, и незаметно сунул руку в шкаф, где на нижней полке хранил кочергу.
— Я тоже мог бы сказать, что одним прикосновением сделаю твою нежную кожу такой же морщинистой, как у той официантки в кафе. Но ты же понимаешь, что я не собираюсь так поступать.
— Да и твою славную матушку заколдовать не сложнее, чем тебя.
Корни засопел и протянул руку к ее горлу.
— Застегни наручники. Немедленно!
