Выйдя из комнаты, я сразу понял, что не знаю, куда идти. На выбор было три коридора: прямо, направо и налево; каким из них мы пришли сюда, я, конечно, не запомнил. Времени на раздумья не было, и я рванул прямо.
Коридор петлял – совсем как тот, которым мы пришли, но я быстро понял, что расположение комнат другое, и я выбрал не то направление. Меня охватила настоящая паника; я остановился. Мало того, что я нашел мертвого Харона, который мне уже ничем никогда не поможет, я еще и не могу выйти отсюда!
И тут мне пришло в голову: в обойме моего пистолета два патрона, а чтобы застрелиться, достаточно одного.
Я достал «макарова» и посмотрел на него. Почему бы и нет?.. Ольга и Димка в Москве у моего лучшего друга, который многим мне обязан; он не бросит их, поможет. Мама? Для нее это будет удар, но что делать? Силы мои иссякли. Окружающий мир может долго издеваться надо мной, подталкивая к самоубийству. Почему же не решить проблему сегодня, сейчас, разом? Кто сказал, что я смогу выбраться из Нижнего города, дойти до дома, собрать вещи, а потом еще как-то добраться до Васи? Кто сказал, что этот свихнувшийся мир позволит мне все это сделать?
Резким движением я взвел курок, все еще не будучи уверенным, что мое решение – единственно верное в данных обстоятельствах... И услышал голос, который со времени просмотра шоу запомнил надолго:
– Не играйте. Может выстрелить.
Наверное, конферансье не ожидал от меня такой прыти, и на лице его появилось ошарашенное выражение: я одолел разделявшее нас приличное расстояние меньше, чем за секунду. Он оказался прижатым к стене, моя левая рука сдавила его горло, а правая держала пистолет у его виска. Весь лоск, вся холеная элегантность слетели мигом: передо мной был насмерть перепуганный человек.
– Что вы... что вы... – бормотал он и бился под моей рукой, как птица, но моей всепоглощающей ярости мог в этот момент позавидовать и Тайсон, проигрывающий решающий бой.
– Откуда я тебя знаю? – прошипел я со всей ласковостью удава, опутавшего кролика.
– Не понимаю... что вы...
– Повторяю вопрос: откуда я тебя знаю?! – заорал я ему в лицо, чем довел его почти до состояния обморока. – Где мы встречались? Почему я уверен, что видел тебя раньше, но не могу вспомнить где?!
– Горло... Отпустите... Вы душите меня...
– Он все равно не скажет. Ты зря стараешься.
Новый голос прозвучал из глубины коридора, слева от меня. Там стоял Вельзевул – по-прежнему в черном кожаном плаще и капюшоне, скрывающем лицо. Мы с конферансье посмотрели на него (моей жертве стоило больших усилий повернуть голову).
– Отпусти его и уходи.
– Откинь капюшон! – крикнул я.
– Тебе не надо видеть мое лицо. – Голос звучал с эхом, хотя до его появления эха в коридоре не было. – Мое лицо люди видят перед смертью. Вот, например, Харон...
– Он что, вправду Вельзевул? – спросил я конферансье. Тот молчал и только хватал ртом воздух. – Давай проверим. Всегда мечтал попытаться убить дьявола.
Я сдвинул «макарова» на несколько сантиметров и направил дуло на фигуру в коридоре, зная, что не промахнусь. Все-таки у меня был «стрелковый талант»...
За мгновение до выстрела мне подумалось, что сейчас он растворится и окажется по другую сторону от нас, как Дракула в фильме «Ван Хельсинг». Но этого не произошло. Все-таки это не кино, а обычный мир, пусть и сильно свихнувшийся.
Грохот выстрела на мгновение оглушил нас обоих, но я оправился быстрее; конферансье улизнуть не успел. Вельзевул пошатнулся и упал плашмя лицом вниз, без вскрика.
– Чистая работа, – сказал я, поворачиваясь к конферансье. – Что скажете?
Мокрое от пота лицо его было серого цвета, глаза вылезли из орбит. Я уже не давил ему на горло, но он продолжал открывать рот, как выброшенная на берег рыба – теперь, видимо, от ужаса: ведь дуло пистолета вернулось на исходную, к его виску. И он знал, что я могу выстрелить.
– Вы с-сумасшедший?.. З-зачем вы у-убили его?.. Вы з-знаете...
– А зачем вы дурите людей на своем шоу?!
– Кто вам... Кто вам...
– Взыграло очкарито, дружище Биттнер?! Обещаю: следующим будешь ты. Рассказывай!!!
И я чуть отступил, не убирая руку и оружием.
– Он актер... Обычный актер... Напустил туману и мистики... Это всегда работало...
– Нашелся дурак, который принял его за настоящего дьявола и решил проверить, смертен ли слуга тьмы, – перебил я. – Дальше!
– Есть грим... Есть приемы... Есть люди, которые обеспечивают подлинность... Эффект потрясающий...
Да уж, подумал я, вспоминая свои ощущения во время чудовищной порки, на деле оказавшейся фарсом.
– В конце – натуральный групповой половой акт...
– Это понятно. Надеюсь, вы крепко подумаете, показывать ли вам ваше шоу следующей ночью. Хотя бы потому, что для начала надо найти подходящего исполнителя роли Вельзевула. Возвращаемся к нашим барашкам: где мы встречались?
Мне почему-то казалось, что это последняя ниточка, и ответ разъяснит все. И я не собирался отпускать его, не узнав.
Он почти пришел в себя и был готов к отпору.
– Это ничего вам не даст.
– Мне решать.
– Вы не поймете...
– Слушай, хватит юлить! Не такой уж я тупой, каким кажусь. Говори. Попробую разобраться.
Он вздохнул и посмотрел на тело в кожаном плаще.
– Вельзевул был прав: я не могу ответить.
– Очень жаль, – сказал я и прижал дуло «макарова» к его виску. – Ответ неверный, а главное – несовместимый с жизнью.
– Вы можете меня пристрелить, но тогда будете плутать по этим коридорам очень долго, – сказал конферансье со странной интонацией. – Одному вам не выйти. Так уж тут все устроено. «Страус Эму» обладает рядом любопытных свойств... по отношению к новичкам. Видели фильм «Чародеи»?
– Я уважаю Стругацких, а «Чародеи» – бездарная советская чушь. Но мы отвлеклись. Какие предложения?
– Я вас выведу. А ответ на свой вопрос вы все равно услышите... чуть позже и не от меня.
– Мне нужно сию минуту и от тебя.
– Увы.
– Что ж, если знаешь молитвы – начинай.
Конферансье послушно что-то забормотал, украдкой оглядываясь по сторонам, а я прикинул варианты. Возможно, он блефует. А если нет? Ведь до того момента, как он появился здесь, я был в панике и на грани самоубийства. Отвечать на мои вопросы он все равно не станет, так хоть поможет побыстрее отсюда убраться...
– Что решили? – спросил проницательный конферансье.
– Веди, Сусанин, хрен с тобой.
Проходя мимо неподвижно лежащего ничком Вельзевула, он приостановился.
