– Вы поднялись наверх?
Фулда кивнул.
– Что потом?
– Расположение оказалось просто идеальным. Я спустился внизи сказал, что беру их, что я немного посплю перед ужином, и попросил меня небеспокоить, потому что вечером мне нужно ехать в аэропорт встречать сестру.
– И вы зарегистрировались?
– Да. Портье многозначительно улыбнулся и ничего не сказал.
– Что вы сделали?
– Все звукозаписывающее оборудование размещается вчемоданах, коробках для шляп и тому подобном. Вернее, это не совсем обычныечемоданы и коробки, но внешне они похожи.
– Я знаю.
– Подносчик багажа прикатил тележку, мы все на нее загрузилии подняли наверх. Часть отнесли в семьсот двадцать первый номер, часть всемьсот двадцать пятый.
– А дальше?
– После того как носильщик ушел, я сам перетащил все всемьсот двадцать пятый, оставив в семьсот двадцать первом только микрофон. Мнеудалось его удачно спрятать.
– Как? В стене? – поинтересовался Мейсон.
– Нет. Новейшие приспособления гораздо более хитрые, чемстарые. Жучок размещался в ночнике, который я прикрепил над кроватью. Конечно,от такой гостиницы обычно не ожидаешь лампы над кроватью, но ночник удачновписался. Я протянул провода вдоль плинтусов через коробку двери и дальше покоридору в семьсот двадцать первый номер. Мне приходилось работать быстро, но ябыл готов к этому и все сделал хорошо.
– А потом?
– Я проверил, работает ли оборудование, а затем оставилсообщение для Морриса Албурга, что все готово и чтобы он приходил в семьсотдвадцать первый номер.
– Каким образом вы оставили сообщение?
– Он дал мне номер телефона. Я позвонил туда и попросилпередать Моррису, что звонил Арт, сказал, что все в порядке, и назвал номер вгостинице.
– Это все?
– Да.
– А дальше?
– Я расположился в семьсот двадцать пятом номере.
– Аппаратура работает автоматически?
– Да, но я должен был проверить, что все идет нормально. Яподумал, что Албург, наверное, захочет иметь свидетеля. Оборудование совсемновое, я планировал посмотреть его в действии. Это необходимо, если приходитсяпотом выступать свидетелем. Нельзя представлять доказательства, если заявляешь,что выходил из комнаты, когда аппаратура работала, а вернувшись, обнаружилзаписанные ацетатные диски.
– Не пытайтесь учить меня праву и правилам представлениядоказательств, – перебил Мейсон. – Рассказывайте, что вы делали.
– Лег на кровать в семьсот двадцать пятом номере и заснул.
– Когда вы проснулись?
– Примерно в половине девятого или в девять, наверное. Явышел перекусить и снова позвонил по номеру, оставленному Албургом, чтобыпроверить, передали ли ему мое послание. Там ответили, что Моррис заходил и всезнает.
– Вы им не представлялись?
– Просто назвался Артом.
– Что потом?
– Я плотно поужинал. Попросил завернуть мне несколькобутербродов, налил в термос горячего кофе и вернулся в гостиницу.
– А дальше?
– Немного почитал, задремал и внезапно проснулся, потому чтовключилось оборудование.
– Что произошло?
– Если в комнате, где установлен микрофон, кто-то начинаетговорить, аппаратура автоматически включается и записывает разговор. Я услышалщелчок, зажглась зеленая лампочка, сигнализирующая о том, что все идетнормально. Я соскочил с кровати и все проверил. Потом я подсоединил наушники,чтобы слышать, о чем говорят.
– И о чем говорили?
– Моррис Албург и какая-то женщина что-то обсуждали, толькоя не понял что.
– Почему? – спросил Мейсон. – Аппаратура нечетко улавливалазвуки?
– Нет, она работала прекрасно. Я не мог вникнуть в сутьразговора, который был очень странный.
– В каком смысле?
– Моррис и эта женщина находились в комнате и ожидали вашегоприбытия. Албург сказал: «Он появится здесь в любую минуту. Я ему звонил, и онобещал сразу же выехать». Женщина заметила, что вы опаздываете, а затемвнезапно беседа непонятным образом изменила направление.
– А поподробнее вы можете объяснить?
– Какое-то время они просто беседовали, вели ничего незначащий разговор, потом Албург сказал: «Я хочу, чтобы ты рассказала ему все,что мне. Будь с ним честна. Он – мой адвокат. Все уладится. Не беспокойся: всеуладится. О тебе позаботятся».
– А дальше?
– Албург забеспокоился и предположил, что, не исключено, выопять заснули, и велел женщине снова вам позвонить. Последовало молчание, потомженщина прошептала: «Вызовите полицию». Секунду спустя зазвонил телефон, оназасмеялась и сказала, очевидно в трубку: «Конечно, нет. Просто шутка. Забудьте»– и повесила трубку. Последовали какие-то передвижения. Кто-то вроде бы пыталсячто-то произнести, но внезапно останавливался, едва начав говорить.
– Попробуйте описать звуки передвижения, которые вы слышали,– попросил Мейсон.
– Не могу я их описать.
– Звуки борьбы?
– Не стану утверждать, но какие-то странные.
– А потом?
– Женщина сказала: «Просто помада. Вы испортили мой макияж».Через какое-то время открылась и закрылась дверь.
– Дальше?
– Ничего. Пять секунд тишины, а затем аппаратураотключилась.
– И?
– Через десять или пятнадцать минут снова послышалисьголоса, но других людей. Мужской и женский. Женщина говорила: «Я уверена, чтоона оставила где-то здесь послание». Мужчина ответил: «У нас нет времени егоискать. Да и каким образом ей это удалось?» Женщина предположила: «Помадой».Тогда мужчина сказал: «Дай мне твою помаду, и я решу этот вопрос».
– Продолжайте.
– Последовали еще какие-то звуки, и снова аппаратураотключилась.
– А после этого?
– Приехали вы, мистер Мейсон. Здесь вы сами лучше кого-либознаете, что произошло. Когда я услышал, как вы звоните Полу Дрейку и велитеприслать оперативников, я решил, что мне пора сматываться. Запахло жареным. Мнедали не совсем обычное задание, да к тому же я услышал, что вы говорили потелефону, и это заставило меня поволноваться. Я… ну, в общем, я подумал, что,если уйду тихо, никто не узнает, что я вообще находился в гостинице. Они решат,что аппаратура работает сама по себе.
