— Ты ждешь его сегодня?
— Он приедет, как только узнает, что я здесь.
— Понятно. А как давно ты здесь находишься?
Мальчик пожал плечами:
— Не знаю. Наверное, две недели.
— И ты сидишь тут каждый день? Ждешь?
Мальчик кивнул.
— Как тебя зовут?
— Николас Холлоуэй, сэр. Рад с вамипознакомиться, — добавил ребенок и поднял руку вверх для рукопожатия.
Джек поспешил пожать ему руку и сказал:
— Я Джек Райерсон.
— Если вы ищете помощников для перегона скота, то онибольшей частью уже уехали.
— Приют отдает мальчиков внаем?
— Только совсем больших. Не таких, как я. Но я бы всеравно не поехал, мне нельзя прозевать папу.
— Верно. — Джек взъерошил темно-каштановые волосымальчугана. — Ты уже позавтракал?
— Конечно. Мне велят есть, даже если я не голоден.
Джек засмеялся.
— У меня есть сестренка твоих лет, и должен признаться,я придерживаюсь с ней той же политики.
— Правда?
— Ей вечно не хочется есть, когда мы все садимся застол, но я настаиваю, чтобы она съела хотя бы кусочек тоста.
— Тосты я люблю. Ей столько же лет, сколько мне?
— Примерно.
— Мне семь лет.
— А Джейни шесть, — Она выше меня ростом?
— Намного ниже.
Мальчик снова кивнул, в глазах у него появилосьотсутствующее выражение.
— Мои сестры тоже были меньше меня. С тех пор как я сними расстался, я не видел ни одну девочку.
Здесь их нет.
— Так мне и говорили. Это кажется странным.
— Да.
Джеку хотелось расспросить мальчика о его сестрах, но он не??нал, как это сделать. И стоит ли. В словах ребенка определенно было что-тотревожное, пугающее.
— Мне надо встретиться с директором приюта, Николас. Тыуверен, что тебе не следует на какое-то время уйти с солнцепека?
— Вы можете называть меня Ники, мистер. Николасом меняназывают, только когда ругают.
— Ладно, идет, Ники. Ну как?
— Я останусь здесь. На всякий случай.
— Хорошо, тогда вот что… — Джек не договорил. Ему былотяжело оставлять мальчика здесь. — Вот что, я привезу тебе чего-нибудьхолодненького попить, когда поеду обратно. Как тебе это нравится?
— Мне это очень нравится, мистер.
— Джек.
Ники прикусил губу, потом кивнул:
— Мне это нравится, Джек.
* * *
— Мистер Эверетт примет вас прямо сейчас, мистерРайерсон.
Джек поблагодарил служителя, который встретил его в дверях,и прошел в кабинет Джозефа Эверетта, начальника приюта для мальчиков«Дельта-Вэлли». Как и все помещения здесь, кабинет был обставлен с почтиаскетической простотой. До сих пор Джек не видел ни одного мальчика, кромеНики, и хотя рабочие, снующие по двору, казались достаточно молодыми — идостаточно угрюмыми, — их вряд ли можно было принять за недавних сирот.
— Мистер Райерсон! Простите, что заставил васждать. — Крупный, плотного сложения мужчина с густой седой шевелюрой вышелиз-за письменного стола, чтобы пожать Джеку руку. — По словам моегопомощника, вы приехали поговорить об имуществе мисс Стэндиш. Грустная этоистория. Вы были близким другом Абрахама?
— Нет. Я деловой компаньон и Друг его внучки.
— А, милейшей мисс Тринити! Я не имел удовольствияпознакомиться с ней, но слышал только похвальные отзывы. Она отдыхала в Европе,когда произошел несчастный случай, не так ли?
Джек нахмурился:
— Она была в Париже по делам.
— Да, разумеется. Я не имел в виду ничего плохого.
«Возьми себя в руки, Джек», — строго приказал он себе,удивленный собственной реакцией на слова «отдыхала» и «несчастный случай». Еслион не будет осторожным и сдержанным, то, не дай Бог, ввяжется в эту проклятуюкровную вражду и утратит способность рассуждать логически, как это произошло сТринити.
— Пожалуйста, присаживайтесь, мистер Райерсон. Могу япредложить вам что-нибудь освежающее? Лимонад? Или что-то покрепче?
— Спасибо, ваш помощник уже дал мне стакан воды.
Я к тому же обратился к нему с просьбой. Речь идет омальчике за воротами, маленьком Ники, которому тоже надо попить. Солнце сегодняприпекает не на шутку, и у мальчика вид не наилучший.
Эверетт прищурился:
— Мы делаем все, что возможно, для этого ребенка, но оннастаивает на том, чтобы сидеть за воротами целый день, в дождь и в жару. Еслион сказал вам нечто иное…
— Он не жаловался, и я вовсе не предполагаю, что с нимплохо обращаются.
Джек глубоко вздохнул, обеспокоенный тем, что разговорпринимает неприятный оборот. Такт и обаяние, его обычные союзники в деловыхпереговорах, нынче ему изменили. Надо срочно перестраиваться, если он хочетпреподнести свое предложение в наилучшем свете.
— О вашем учреждении я не слышал ничего, кроме похвал,сэр, — заверил он Эверетта. — Сам факт, что Эйб Стэндиш делалежегодные пожертвования приюту, не говоря уже о его завещании, свидетельствуетв пользу вашей солидной репутации.
Эверетт явно почувствовал облегчение.
— Маленький Ники — это особо печальный случай, сэр.Поверьте, мы все отреагировали на него точно так же, как вы. Хочется емупомочь, но ребенок делает это почти невозможным.
— Есть ли надежда на возвращение его отца?
— Возвращение? — Эверетт сдвинул брови. — Егоотец мертв, сэр. — Он усмехнулся и покачал головой. — Он сказал вам,что ждет его? Это он говорит каждому, потому что несчастный малыш этому верит.Правда слишком ужасна, чтобы он мог ее принять.
— И какова же эта правда?
— Грегори Холлоуэй убил свою жену и двух дочерейвыстрелами в голову, а потом выстрелил в себя.
— О Господи!
— Это чудо, что Ники не было дома в ту ночь. Он гостилу друзей семьи.
— Ему повезло, — пробормотал Джек. — А этидрузья?
— Вы удивляетесь, почему он здесь, а не с ними?Представьте себе, каково иметь дело с мальчиком, который настойчиво твердит,что его отец жив и ни в чем не виноват.
