— Ты так считаешь? Что я хочу уехать в Пенсильванию,чтобы изучать там грязные нефтяные разработки? В то время как моя кузина ждетребенка, а у моей жены еще не было медового месяца?
— Нефтяные разработки?
— У отчима Эрики там самые большие вложения, и я солгалбы, если бы сказал, что его предложение не соблазнительно. На нефти можноотлично заработать, я бы рад был в этом деле поучаствовать, но оно можетподождать.
— Ее отчим? — Тринити высвободилась из объятийДжека и посмотрела ему в глаза. — О чем ты говоришь?
— Но ведь ты, кажется, сказала, что знаешь о письме?
Мать Эрики недавно снова вышла замуж, а у ее мужа большиевложения в разные предприятия, и он хочет, чтобы я ими управлял.
Тринити едва разбирала его слова — так стучала кровь ввисках.
— Так вот что ты нашел таким соблазнительным в ееписьме? Возможность инвестиций?
— Разумеется. А ты что подумала?
— Ох, Джек! — Она снова обняла его за шею,притянула к себе его голову и поцеловала всласть. — Ты напугал меня досмерти, Джек Райерсон! Ты хотя бы имеешь представление о том, как сильно я тебялюблю?
— И я люблю тебя. — Он тихонечко провел большимпальцем по ее обезображенной ударом щеке. — Я даже не представлял,насколько ошеломительной может быть настоящая любовь.
— Расскажи мне какой? — шепнула она.
— Она словно хаос, но я не могу себе представить жизнибез нее и моего мира без тебя.
Тринити положила голову ему на грудь и прошептала:
— А я не могу представить себе жизни без тебя, Джек.
Это и есть настоящее чудо, правда?
— Да, и мне хочется быть достойным этого чуда. —Перебирая ее волосы, он пообещал:
— Вот родится малыш, в Бостоне все будут вбезопасности, и тогда я увезу тебя на медовый месяц.
— Нам нет нужды ждать так долго. Мистер Холлоуэй решилзадержаться здесь на неопределенно длительное время и вернуть тебе долгблагодарности за Ники, помогая в работе на ранчо. И еще, — она слегкаотстранилась, чтобы снова улыбнуться ему, — он может найти и другую причину,чтобы остаться в «Шпоре», если у Луизы есть что сказать на этот счет.
— Что такое, прошу прощения?
— Она, кажется, очень увлечена им, а он ею, —пояснила Тринити, вспомнив ту волшебную минуту, когда Ники привел Луизу за рукузнакомиться с Гретом Холлоуэем, рассказывая отцу, как эта красивая девушка однатолько верила ему и как она сидела с ним на крыльце, дожидаясь приезда Грега.Луиза краснела и заикалась, а Грег бормотал слова признательности и смотрел нанее широко открыв глаза, полные нескрываемого интереса.
— Что бы ты сказал, если бы Грег попросил у тебяразрешения ухаживать за Луизой?
— Ухаживать за ней? В то время как он в трауре, а онабеременна? — возразил Джек, но тут же спохватился и грустноусмехнулся. — Я не собираюсь повторять эту ошибку.
— Это, кажется, твой девиз? — поддразнила егоТринити. — Не совершать дважды одну и ту же ошибку? Именно поэтому ты прикаждом удобном случае настаивал на моем сходстве с Эрикой?
— Ты совершенно иная ошибка, чем та, которой былаЭрика, — нанес он ответный удар.
— Совершенно иная? Честно?
Джек кивнул и взял ее лицо в ладони.
— Если честно, то я хотел бы тебе сообщить нечто омедовом месяце. Еще до конца года я увезу тебя в Грецию через Марокко и Египет.
— Марокко? Ты имеешь в виду Пенсильванию? А потом превращениеранчо Кастильо в процветающее винодельческое предприятие? — Радуясьошеломленному выражению его лица, Тринити продолжала, четко отделяя слово отслова и тоном голоса подчеркивая каждое:
— Я не могу представить себе ничего болеевосхитительного, чем путешествия с моим мужем, поиск возможностей для новыхинвестиций днем и до сумасшествия страстные занятия любовью ночью.
— Я тоже, — еле внятно пробормотал Джек.
— Когда у нас появятся дети, разумеется, все изменится.Но девочки составят мне компанию в твое отсутствие.
Но время от времени ты будешь всех нас брать с собой.
— Дети? — Джек вдруг закашлялся, словно что-топопало ему в горло и он хотел от этого избавиться. — Даже тогда ты неостанешься в стороне от наших дел, любимая, обещаю тебе это. У детей будутняньки и гувернантки…
— Я охотно приму их помощь, — согласиласьТринити. — Однако такое приключение, как быть мамой, я хочу пережитьсполна.
Ликующее изумление на его лице тронуло сердце Тринити.
— Кажется, у меня все-таки есть признаки материнского инстинкта.
— Я никогда в этом не сомневался, — с нежностьюпроизнес Джек. — Только боялся, что ты никогда не поверишь в это сама.
— Но ведь и ты не хотел поверить тому, что тыгерой? — Она снова обвила руками его шею. — Кажется, мы оченьподходим друг другу с нашими иллюзиями, заблуждениями и всем прочим. Ты недумаешь, что мы должны принести извинения Расселу Брэддоку?
— Я должен ему много больше, — произнес Джек чутьохрипшим от волнения голосом.
— И дедушка тоже, — подхватила Тринити. —Ведь, в сущности, это Рассел вынудил тебя жениться на мне против собственнойволи.
— И не забудь Эрику, — усмехнувшись, заявилДжек. — Если бы она не уговаривала Брэддока…
— Джек Райерсон!
Он закрыл ей рот поцелуем, взял ее на руки и унес с собой —навсегда.
