что-нибудь о своей матери. Я не могу искать не пойми кого, не известно где. Мне нужны хоть какие-то зацепки.
Она тут же выдала:
— Моя мама очень красивая.
— Я тоже очень красивая, и что с того?
Девчонка, наконец, прекратила дергаться и задумалась, после чего начала говорить медленно и сосредоточенно:
— У нее длинная пепельная коса и серые глаза. Она небольшого роста и немного полная. Она, — пытливый взгляд на меня, — ведьма. Не злая! Помогает тем, кто живет в деревне. То корову на ноги поставит, то подлечит там, где знахарь не справляется, то с любовными делами поможет. Но может и наказать. Как-то нечестивых торговцев на путь истинный вывела. Совсем как ты с главой Эберли.
— Если у тебя такая прекрасная мама, то как ты оказалась в приюте?
— Я не помню. Мы гуляли с подружками в подлеске возле деревни. В прятки играли. Я нашла очень хорошее место – в дупле старого дерева. Спряталась и сидела тихонько. Ждала, ждала, а меня все не могли найти …
Она замолчала и неосознанно обняла себя за плечи, будто и правда пыталась спрятаться от неведомой угрозы. А когда продолжила рассказ, ее голос дрожал:
— Потом появилась высокая фигура в длинном плаще. Я не успела ее рассмотреть, потому что стало больно и темно. Очнулась я в незнакомом месте, в лесу. Долго бродила по нему, кричала, пока не сорвала голос, а потом меня нашла Жанна и забрала в приют. Я пыталась уйти, но меня возвращали обратно. Говорили, что я глупая, что мне некуда идти, что я либо брошенка, либо сирота. Но я-то знаю, что меня не бросали, и моя мама жива и горюет из-за моей пропажи!
По ее щекам побежали огромные прозрачные слезы. Такие горькие, что захотелось утешить.
— Не реви, — я присела рядом с ней на корточки, — лучше помоги мне.
Судорожно ухватив глоток воздуха, Эля принялась размазывать соленые дорожки по щекам, оставляя вместо них чумазые разводы.
— Где вы жили?
— Не помню, — она с трудом сдержала очередной всхлип, — Обычная деревня, в центре большой колодец, возле которого собирались жители. Дома – обычные, улицы тоже. Слева река, справа лес. Я пыталась вспомнить что-то еще, но не смогла. Даже названия и то нет…
Слишком мало. Нужны хоть какие-то ориентиры.
— Из того места видать наши горы?
Эля непонимающе уставилась на меня.
— Закрой глаза, — после того, как она послушно это сделала, я продолжила, — представь, что ты стоишь у того самого колодца. Представила? Теперь мысленно оглянись по сторонам. Налево, направо, позади себя. Не смотри на дома – они нам не помогут. Смотри выше. Видишь ли верхушки, похожие на наши.
Она сосредоточенно нахмурилась, будто и правда вглядывалась, потом покачала головой.
— Нет. Похожих не вижу, но вот там, — махнула рукой в сторону, — что-то виднеется. Три пика без верхушек и туман.
Уже что-то.
Я дала ей прутик:
— Нарисуй на песке, что ты видишь.
Она разлепила глаза и принялась рисовать, от усердия высунув язык. Потом с надеждой спросила:
— Тебе это поможет?
— Посмотрим. А теперь сядь на крыльцо.
Она поспешно заскочила на ступени, а я скинула обувь и зарылась босыми ступнями в песок рядом с неумелым рисунком.
Потянула на себя, позвала, попросила помощи. Неотрывно глядя на кривые черточки, повторила все, что рассказала Элька,
Песок привычно откликнулся и верным слугой принялся ластиться к ногам. Трепетно ловил образы и дрожа от нетерпения старался угодить. Я раскидывала свои сети все дальше и дальше, взывая к силе нашего клана. Вдоль реки, прочь из долины, по плутающим дорожкам и среди непроходимых лесов.
Отклик был, но такой слабый, что мне не удавалось определить точное направление. Тогда я опустилась на колени, погрузила ладони в песок и потянула еще сильнее.
Где-то на севере. Далеко. Не достать.
— Разуйся и встань на песок.
Испуганная Элька послушно скинула старые стоптанные ботиночки и встала рядом со мной.
— Чтобы ни случилось, не двигайся.
Я втянула ее в свой круг, замыкая на ней одну из ветвей поиска.
— Песок! — воскликнула она, — он держит меня.
— Не двигайся! — грозно повторила я, усиливая давление, — молчи.
Элька замолкла и замерла, как маленький до смерти перепуганный олененок, а я взывала к силе крови. Заставляла песок искать не только место, но и родственную связь.
Сильнее, жестче, глубже. За секунду пробиваясь на километры вперед, с каждым мигом все сильнее и сильнее чувствуя чужое присутствие.
Девчонка тихо постанывала. Ей было больно. Не каждый взрослый выдержит родовые силы демона, но она продолжала стоять.
Я ударила еще раз, и огромная песчаная сеть выстроилась, указывая направление. Перед глазами полыхнули образы деревни, тот самый колодец и постаревшая женщина с осунувшимся лицом и пепельной косой.
Я нашла Элькину мать. И в тот же миг почувствовала что-то еще. Темное, страшное и гораздо ближе. Под нами, под всей долиной и Сандер-Виллом. На какой-то ослепительно короткий миг я уловила отблески древней ярости и злорадное предвкушение. После этого сеть дрогнула и рассыпалась на мелкие осколки.
Тихо вскликнув Элька без чувств повалилась мне на руки, а я сама сидела и еле дышала, не в силах понять, что именно я зацепила, пытаясь найти ее матушку.
Глава 48
Мне снова пришлось отводить Эльку в город. И хотя темненькая прекрасно могла сделать это без моей помощи, я все-таки предпочла убедиться, что она дойдет куда надо, а не бросится сломя голову на север в поисках матери. Судя по неистовому блеску глаз — она могла.
Всю дорогу до Сандер-Вилла я думала о своих ощущениях, о том, как больно кольнуло и обдало злым жаром, когда посмела сунуться глубже обычного. Я не поняла, что это, не рассмотрела, но ничто на свете не заставило бы меня вернуться и посмотреть еще раз.
Жанна встретила нас тяжким вздохом.
— Опять? — с укоризной посмотрела на Элю.
— Опять.
Девчонка нахохлилась и прошмыгнула мимо нее вглубь постоялого двора, туда, где остальные дети играли в камушки посреди вытоптанной площадки.
— Может, на совсем заберешь ее? — в шутку предложила хозяйка приюта, — раз она все время к тебе уходит. Станешь ей матерью.
— У девчонки есть мать, — коротко ответила я и пошла прочь.
Голова была забита другим. Я настолько отключилась от реального мира, пытаясь
