удешевить производство товаров и услуг на территории страны, форсированно внедряющей машинный труд, тем самым увеличив ее конкурентоспособность. Вопрос только в том, что в этой ситуации делать работникам из плоти и крови, как конкурировать с алгоритмами? Самый простой способ – снижать (или по крайней мере не повышать) цену предложения труда, что, собственно, сейчас и происходит во многих странах мира. Но это чревато резким ростом неравенства, социальной несправедливости, и, в итоге, политической нестабильностью.
В 2019 году в ряде стран мира на разных континентах вспыхнули массовые протесты, имевшие, в отличие от политических протестов «арабской весны», чисто социально-экономические причины. Ранее, в первой половине 2010-х годов, политические требования протестующих в основном превалировали над экономическими.
Например, в Ираке, одной из самых богатых нефтью стран мира, колоссальная безработица среди молодежи привела к масштабным протестам, столкновениям с полицией и внутренними войсками, десяткам погибших и тысячам пострадавших. В итоге правительство даже было вынуждено отключить интернет на территории значительной части страны. «Зачем нам учиться, если у нас все равно нет будущего?», – говорили молодые иракцы в интервью средствам массовой информации. Премьер-министр Ирака Адель Абдель Махди, выступая с телеобращением к народу, был вынужден заявить, что согласен с социальными требованиями протестующих и даже выразил мнение, что необходим законопроект, который обеспечит беднейшим слоям иракского населения некий гарантированный минимальный доход.
В соседнем с Ираком Ливане аналогичные протестные акции начались с попытки введения «налога на пользование WhatsApp», и вскоре охватили всю страну. Ливан, страдающий от огромного внешнего долга (86 миллиардов долларов – колоссальная цифра для этой небольшой ближневосточной страны, более 150 % ВВП), несколько десятков лет назад претендовал на то, чтобы стать «туристической Меккой» Ближнего Востока, но война в Сирии надолго отодвинула эти перспективы небольшой, в прошлом цветущей и благоденствующей страны. В итоге правительству пришлось отказаться от своих планов.
Отмена государственных субсидий на бензин и дизельное топливо едва не привела осенью 2019 года к крушению власти президента Ленина Морено в южноамериканском Эквадоре. Протестующим удалось полностью захватить столицу страны Кито, некоторые крупные нефтяные месторождения, и правительство вынуждено было бежать в старую столицу страны – крупнейший город и порт Эквадора Гуаякиль. Лишь после отзыва президентского указа об отмене топливных субсидий ситуация в стране стабилизировалась, правительство Эквадора отменило чрезвычайное положение и комендантский час, введенный в Кито.
Дальше всего зашла ситуация в самой богатой и благополучной южноамериканской стране – Чили, где небольшое повышение тарифов на общественный транспорт (на 4 %) и электроэнергию вызвало буквально миллионные протестные акции по всей стране, перешедшие в массовые беспорядки. Протестуя против социального неравенства, малодоступного образования и здравоохранения, чилийцы сожгли не только офисный небоскреб местной энергетической компании, но и метрополитен столицы страны Сантьяго, нанеся государству ущерб размером более 300 млн долларов, что, естественно, лишь усугубило экономический кризис в стране. Тем не менее, как ранее в Ливане и Эквадоре, протестующие во многом добились своего – повышение тарифов было отменено, а правительство было вынуждено объявить об антикризисном пакете социальных мер, включающем повышение минимальной пенсии и заработной платы, снижение цен на лекарства, снижение на 10 % платы за здравоохранение и электроэнергию, повышение налогов для лиц с высокими доходами и снижение заработных плат государственных чиновников. Впрочем, эксперты сомневаются, что эти меры значительно изменят ситуацию в Чили. Разрыв в доходах между богатейшими и беднейшими гражданами в этой южноамериканской стране – один из самых больших в мире, и, как и в других странах, имеет тенденцию к увеличению. Это приводит к обоснованному недовольству большинства жителей страны в условиях обостренного чувства социальной справедливости.
Осень 2019 года в Южной Америке даже окрестили «осенью гнева». «…Традиционные политические механизмы, такие как партии или профсоюзы, перестали быть проводниками интересов людей», – считает Андрес Сербин, исполнительный директор Регионального координационного центра экономических и социальных исследований (CRIES, Никарагуа). Аналогичного мнения придерживается и Майкл Шифтер, президент исследовательского института Inter-American Dialogue: «Общее у них [протестов] – полное отсутствие доверия к политическим лидерам и партиям».
В общем, Безусловный Базовый Доход, конечно, самый популярный и обсуждаемый путь решения проблемы глобальной безработицы будущего. В некотором роде «от каждого по способностям, каждому по потребностям». В дополнение можно ввести другие пособия, льготы и субсидии гражданам, например, которые коррелируют с их социальным рейтингом (единый социальный рейтинг кредитоспособности-благонадежности-ответственности граждан уже довольно широко распространен в Китае, и, скорее всего, этот опыт будет в той или иной степени использован и другими странами, об этом подробнее в главе 5 части II). Но сути это не изменит – получение денег от государства «просто так» большинством населения при отсутствии альтернативных источников заработка постепенно может сформировать иждивенческие настроения в обществе.
Альтернативы не очень радужные. При недостаточной социальной поддержке государства и в отсутствие уверенности в завтрашнем дне новым трендом может стать криминализация периферийных экономически сложных регионов и маргинализация наиболее незащищенных социальных слоев населения. Кстати, в Латинской Америке и Африке криминализация целых неподконтрольных областей – уже сложившаяся тенденция, в исключительных случаях приводящая к ситуациям «failed state», «несостоявшемуся государству». Глобальная «стабилизация системы» приводит – о ужас! – к политической нестабильности и росту неопределенности в условиях туманных перспектив экономического роста. Во многих регионах мира криминогенная ситуация ухудшается, особенно страдает подрастающее поколение, понимающее всю призрачность своего будущего.
В общем, хотелось бы надеяться, что, перед воцарением на планете искусственного интеллекта – мегаменеджера, сконцентрировавшего в себе весь человеческий разум и опыт, эволюция не приведет нас к ситуации, описанной во многих голливудских фильмах, когда отчуждение между «элитой» и всеми остальными жителями планеты достигает такого уровня, что между ними вырастает непроницаемая стена. Кинематографисты воплощают ее, например, в виде недоступного для народных масс спутника Земли, на котором живут элитарии, как в фильме «Элизиум», или далекого «Капитолия», как в известном всем блокбастере «Голодные Игры», где власть имущие управляют нищими регионами-дистриктами, жители которых практически лишены работы и, соответственно, каких бы то ни было перспектив.
Так или иначе, неожиданно оказалось, что технологический прогресс в XXI веке, делая более удобной и комфортной жизнь людей в деталях, больше не ведет к повышению качества жизни населения в своей основной массе. Но, собственно говоря, это уже не принципиально – процесс концентрации интеллекта достиг такого уровня, что биологические носители интеллекту, похоже, больше не нужны.
По крайней мере, так начинает казаться, если посмотреть на все, что происходит с «человеком разумным» в последние годы, как говорится, «со стороны».
