агентшу Элис Коуэн.
— Эрику. Нет! Я бы знал.
— Это случилось вчера. Я играю с вами «Форель».
Я чувствую, что бледнею.
— Не может быть.
— Что более неправдоподобно: что я играю или что я придумала нечто настолько дикое в надежде, что ты мне поверишь?
Джулия совершенно невозмутима, явно испытывая удовольствие.
— Никуда не уходи, — говорю я. — Не двигайся.
— Ты куда?
— В туалет.
— Ты хоть рад?
— У меня нет слов.
Я иду вниз к телефонной будке. Пирса наверняка не будет дома, я в этом убежден; но он дома.
— Что за черт, Пирс?
— Эй, спокойно, Майкл! В чем дело?
— «Форель», Вена, Джулия? Это правда?
— О да, чистая правда. Это все сложилось вчера. Я пытался тебе дозвониться, но не застал. Где ты был?
— Норидж.
— А, хорошо. Мне там нравится. Ты поехал через Ньюмаркет или Ипсвич?.. О, я вспомнил, что хотел тебе сказать. Не знаю, почему так сложно было найти ноты до-минорного квинтета, который мы играли. Есть отличное издание «Хенле». Я был в Капелле вчера, и...
— Пирс, — говорю я угрожающе, — речь про Вену, не про Капеллу.
— Ты не получил моего сообщения? — спрашивает он.
— Я не слушал автоответчик. Мы вернулись в три утра. Что там было?
— Что я должен срочно с тобой поговорить. И все. В любом случае ничего особенного. Ты же не играешь в «Форели».
Это действительно так, соображаю я. Там есть фортепиано и четыре струнных, но без второй скрипки.
— Ты знаешь Джулию Хансен?
— Знаю ли я ее?
— Ну, ты сказал «Джулия», я решил, что ты ее знаешь. Она хорошо играет?
— Пирс, ты что? Издеваешься?
— Слушай, Майкл, если ты не можешь нормально разговаривать... — произносит Пирс скорее устало, чем агрессивно.
— О’кей, о’кей. Прости. Объясни по порядку.
— Мы не знали, что делать. У Отто Прахнера небольшой инфаркт, так что он не сможет играть в течение нескольких месяцев. Поэтому он отменил свой концерт в Лондоне. По совершенно непонятной причине его агент сообщил об этом Лотару только вчера. И Лотар тут же позвонил Эрике, а также, с помощью администрации «Музикферайна», и мне, «примариусу» квартета, как он любит это называть; очень порядочно с его стороны, ну и чтоб не тратить время, мне кажется. Он предложил Джулию Хансен, которую он также представляет. Вроде бы она хорошо играет, у нее есть связь с Веной, как и у бедного Отто, и с ней легко работать. Факсы летали туда-сюда весь вчерашний день. Ты еще тут, Майкл?
— Да, куда я денусь?
— Ну, я спросил остальных перед тем, как согласиться, поскольку они играют в «Форели». И тебе пытался дозвониться. Но раз ты не затронут впрямую, я не понимаю, почему ты так возбудился. Ты ее лично знаешь? Я очень надеюсь, она неплоха. Наверняка Лотар не поставит кого-нибудь желторотого играть венцам «Форель».
Я не могу это переварить.
— Программы уже отпечатаны? — выпаливаю я. — Осталось всего несколько недель до концерта.
— О нет, — говорит Пирс более расслабленно. — Оказывается, программы печатают за пару дней до концерта. В любом случае что делать, если кто-то заболевает? Но ты не ответил на мой вопрос.
— Да, это, похоже, моя сегодняшняя проблема. Не отвечать на дурацкие вопросы.
— В чем дело?
— Ты прекрасно знаешь, что я знаю Джулию.
— И откуда бы я это знал? — сердито возражает Пирс.
— Ты знаешь Джулию. Джулия — это Джулия. Помнишь Банф? «Уигмор-холл»? Мое трио в Вене. Боже мой, Пирс!
— О! — говорит Пирс. — Ты говоришь, что это она?
— Кто же еще?
— Но разве она не Джулия Маккензи или как-то так?
— Ты что, правда не знал?
— О чем я тебе и толкую все это время!
Я начинаю хохотать, полагаю, немного маниакально.
— Майкл? — озабоченно говорит Пирс.
— Я просто не могу в это поверить.
— Ну, если это та самая Джулия, то, как мне помнится по Банфу, она очень даже ничего.
— Она — да, именно «очень даже», — говорю я.
— То есть ты не против?
— За, двумя руками за!
— Тогда почему тебя все это так раздражает?
— Я просто думал, что ты знал, кто она, и не счел нужным обсудить со мной.
— А, понял. Хорошо. Хорошо. А то я начал беспокоиться.
— Лотар что-нибудь еще тебе или Эрике сказал? — спрашиваю я.
— Что именно?
— Ну, что она не особо играет камерную музыку последнее время.
— О, это почему?
— Я не уверен... Думаю, она предпочитает сольный репертуар.
— А, ну ладно, это не так важно... Кстати, Лотар сказал, что она, мол, живет в Лондоне. Нам надо порепетировать пару раз перед Веной.
— Да... да.
— Да, Майкл, насчет репетиций, Эллен говорит, что в следующую среду надо встретиться в другом месте. У нее ремонт, и...
— Извини, Пирс. У меня кончаются монеты. Я перезвоню потом.
Я выхожу из телефонной будки. Стою под дождем и смеюсь.
Дождь путает мне волосы и остужает голову.
4.18
Джулия заказала еще один кофе и пьет его с озабоченным видом. Молодая женщина, вооруженная двумя сумками из «Хэрродса», стоит рядом с ее столом, болтая как сорока. Джулия отвечает односложно.
Ее лицо озаряется, когда она меня видит. Она не пытается это скрывать.
— Соня — Майкл, — представляет Джулия. — Извини, Соня, мы должны обсудить музыкальные дела, тебе это будет скучно.
Женщина, поняв намек, бурно прощается:
— Я в любом случае правда должна бежать, Джулия, дорогая. Очень мило было с тобой пересечься, да еще в таком месте. Дождь действительно вынуждает искать прикрытие где ни попадя. Мы должны пригласить вас с Джеймсом, не откладывая. — Она улыбается мне скорее одним ртом, чем глазами, и идет вниз.
— Кто это был?
— О, мать друга Люка, — говорит Джулия. — Командирша. Из тех, что пристает к учителям, чтобы ее сыну дали хорошую роль в рождественской пьесе. У тебя мокрые волосы. Где ты был?
— Это потрясающе, — говорю я, крепко держа ее руку. — Я не могу в это поверить. Mohnstrudel! Guglhupf! Palatschinken!60
— Мм! — говорит Джулия с сияющим лицом при мысли о любимых десертах. — Ой! Отпусти мою руку!
— Я поговорил с Пирсом.
— Да? — говорит Джулия, поднимая брови.
— Я не могу в это поверить. Я просто не могу в это поверить.
— У меня была такая же реакция, когда вчера я получила факс от моего агента.
— Откуда ты знала, что я не в курсе?
— Это было очевидно. Ты не мог бы так долго держаться, делая вид, что не знаешь, — говорит она, смеясь.
— А ты могла?
— Ну так разве мне не удалось? — лучится от радости она.
Я готов ее поцеловать, потом воздерживаюсь. Кто знает, какая Соня где мелькнет?
— Мне сейчас не нужен подарок на день рождения, — сообщаю я ей.
— Я поняла, придется выбрать самой.
— Джулия, Пирс не знает про твой слух.
— Нет, — говорит Джулия, угасая. — Нет. Конечно нет.
— А твой агент знает? — спрашиваю я.
— Да. Но он думает, будет катастрофа, если это станет известно в музыкальном мире. Если я смогу достаточно хорошо сыграть — какая разница?
— Да, правда, — говорю я. — Но как долго удастся это скрывать?
— Не знаю, — говорит Джулия.
— А до сих пор?
— Невозможными усилиями, — говорит она. — Не знаю, насколько удачно. Но если кто и подозревает, то я пока не в курсе.
Я киваю, не вникая. От моего раннего полуобморочного состояния не осталось и следа. Меня переполняет странная и пронзительная радость, ощущение соединения двух моих миров: репетиции здесь, в Лондоне, а потом в Вене, как десять лет назад. Джулия будет играть с моими коллегами вместе, а я буду слушать со стороны. Но я должен быть на репетициях. Ей будет трудно. Ну и вдобавок, чего бы только я не отдал, чтобы услышать, как она воплощает в жизнь «Форель»!
4.19
Между тем первый раз после нашей разлуки Джулия приглашает меня провести с ней вечер.
Это мой день рождения. Джеймс в отъезде. Мы в ресторане недалеко от ее дома. Тут просторно, светло и нет музыкального фона. Белые стены с разнообразными нишами в темно-зеленых и синих тонах. Белые орхидеи в вазах цвета морской волны там и сям. Она зарезервировала столик на мое имя. Я прибываю немного раньше, она — немного позже. Она видит меня, улыбается и, перед тем как сесть, быстро оглядывает ресторан.
— Хочешь пересесть сюда? — спрашиваю я. — Я имею в виду освещение.
— Мне хорошо, — говорит она.
— Ты не видишь тут знакомых? — спрашиваю я.
— Нет. А если бы кто и был, я просто ужинаю с другом.
— Ты мне разрешишь тебя пригласить в твой день рождения?
— Ну...
— Я не имею в виду именно в день рождения, но до или после.
— Ну, может быть, — говорит Джулия, улыбаясь, — но ты должен будешь
