как бы и по чесноку можно, без оглядки, а не как обычно. Ты честен либо с чужим человеком, либо с самым близким другом. Абсолюты сходятся. Миллиардеру насрать на деньги, и бомжу подзаборному тоже насрать на деньги. В экзистенциальном смысле бомж ближе к миллиардеру, чем обыватель. Это отдельное искусство – жить на краю своей популяции. Да и вообще – на краю. Как я, например. Или Саврас с Фаней. Мы на горных козлов похожи. Они живут высоко в горах и по таким скалам отвесным скачут, будто гравитацию на хер послали. А на самом деле у них копытца раздвоенные и децл разъезжаются, а между ними кожица, как бы такие половые копытные губы, они ими за мельчайшие выступы хватаются и поэтому вниз падают крайне редко. А еще у козлов тела плоские, сплюснутые, такими телами к стенкам скал очень хорошо прижиматься. Я это к чему. Когда люди на этих козлов смотрят, они такие думают, типа, вот ведь какие козлы ебнутые, как высоко забрались, того гляди сверзятся, спустились бы, идиоты, внизу безопаснее. А козлы рождены, чтобы жить в этих высоченных горах. Для них «спуститься» не существует. Это их треклятая среда обитания, они другой не знают и знать не хотят! Козлы так оборудованы – им в горах намного безопаснее, чем на равнине. А мы не столько физически, сколько психологически, хотя и физически тоже…
Вера: Тоже козлы. Полностью согласна.
Я: …оборудованы, чтобы ходить по краю. Я вслух, что ли?
Вера: В пляс, блин. Олег, ты себя вообще со стороны видишь?
Я и правда бубнил на кровати. Со мной такое бывает – я бубню. Особенно на кроватях. От усталости.
Я: Вера, почему ты хочешь уехать домой?
Вера: Потому что меня укачало.
Я: От чего?
Вера села на кровать рядом со мной.
Вера: Да от всего, Олег. Понимаешь, когда я погружаюсь в твой мир, все кажется стройным и логичным: Ангел, урна с прахом, «Некрономикон», Тысячелетнее царство Христа. Но когда я из твоего мира выныриваю, когда смотрю со стороны, у меня такое чувство, будто я еду с сумасшедшими.
Я: Некрономиконцев Сева видел.
Вера: А я не знаю, кто такой Сева. Может, он санитар, который везет смертельно больных дуриков на море, потому что на небе только и разговоров, что о море.
Я: Не перегибай. Ты видела, как мы справились с консультантами.
Вера: Видела. Спятившие спецназовцы. Еще страшнее.
Я: Чего ты хочешь? Чтобы я доказал тебе, что я не сумасшедший?
Вера: Нет. Я хочу, чтобы ты от меня не отгораживался. Если вы идете ловить маньяка, уж не знаю, настоящего или воображаемого, то я иду с вами.
Я: Вера…
Вера:…я не собираюсь сидеть в номере и сходить с ума! Еще про медведя наврал. Обещай, что больше никогда не будешь мне врать!
Я: Послушай…
В дверь постучали: тук-тук, тук-тук-тук, тук. Этот Фаня с Саврасом вернулись с разведки.
Я: Ком цу мир!
В номер зашли Саврас и Фаня с газетой в руке.
Я: Излагайте.
Оба уставились на Веру. Я тоже коротко глянул. Вера сидела на кровати с лицом Жанны д’Арк.
Я: Говорите при ней. Падайте.
Фаня и Саврас сели на застеленную кровать Веры.
Фаня: Пять жертв. Все девушки в возрасте от семнадцати до двадцати трех лет.
Фаня бросил мне газету. На первой полосе была девушка в форме выпускницы школы с мороженкой в руке, сверху надпись: «Внимание! Розыск!»
Фаня: Эта убита третьей.
Я отложил газету, Вера тут же ее схватила.
Я: Как он убивает?
Саврас: Отрубает головы.
Я: Чё?
Фаня: И забирает себе. Как трофеи.
Я: Чем отрубает?
Саврас: Хрен его знает. Меч, мачете, топор, серп.
Помолчали.
Я: Подождите… Чё-то не вяжется. Какого хера молодые девчонки шарятся по лесу?
Фаня: Подрабатывают, может. Грибы собирают, ягоды.
Я: Ты в восемнадцать лет подрабатывал сбором ягод?
Фаня: Нет.
Я: И никто нет. Да еще девушки.
Саврас: Загадка. А времени хрен да маленько.
Вера отложила газету и обвела нас взглядом.
Вера: Вы реально не знаете, что они делали в лесу?
Мы хором помотали головами. Вера встала с кровати и бодренько так прошлась по номеру.
Вера: А давайте так: я вам скажу, что они делали в лесу, а вы возьмете меня ловить маньяка?
Саврас и Фаня бросили на меня взглядики.
Я: Как ты его будешь ловить? Ты же…
Вера: Я буду приманкой.
Я: Нет! Ни за что!
Фаня и Сева одновременно подсели ко мне и зашептали в разные уши.
Я: Отвалите!
Вера: Олег, ты самый крутой чувак в мире. Неужели ты меня не защитишь?
Я: С чего ты взяла, что он на тебя клюнет?
Вера: Да с того, что я такая же, как они!
Я: В смысле?
Вера: Они наркоманки. Они в лес ездили, чтобы закладки поднимать.
Я: Какие закладки?
Вера: Ну вы даете! С наркотиками!
Саврас: Наркоту барыги продают.
Вера: Давно уже не продают. В интернет заходишь, покупаешь, тебе координаты скидывают, и поехал в лес – землю рыть.
Я: А парни не ездят, что ли?
Вера: Ездят, конечно.
Фаня: А почему тогда жертвы только девушки?
Вера: Откуда я знаю? Может, этому уроду по кайфу именно девушек убивать?
Все посмотрели на всех. В конце концов, надо верить в божественный ход событий больше, чем в козни дьявола. Иначе это ведь и есть сатанизм?
Я: Вера, ты уверена?
Вера: Да хорош, блин! Не драматизируй. Поймаем ублюдка и поедем дальше. Ужас как хочу на море!
От нее было глаз не оторвать, когда она это говорила. Ее уверенность сообщилась всем нам. Не знаю, как это работает. Просто, когда ты видишь бесстрашную женщину, ты уже как бы не пытаешься быть бесстрашным, тебе хочется им стать. И ты им становишься.
Фаня: Мы поедем место выберем.
Я: Хорошо. А я пока Веру проинструктирую. Ножи?
Саврас: На обратном пути заскочим.
Я: Севе скажите, чтобы в номере сидел, никуда не ползал. Закончим – заберем его.
Саврас и Фаня ушли. Вера подошла ко мне и дурашливо отдала честь.
Вера: Товарищ майор, к инструктажу готова!
Я заржал. Вера тоже. Мы долго ржали. Я прямо чувствовал, как меня покидает напряжение, а на смену ему приходят собранность и холодная ясность. Вывезем!
Саврас и Фаня присмотрели поляну на холме. Туда поднималась тропинка и ныряла направо, в лесок. Помните яму, где я ссал на листья? Если от этой ямы направо идти, а потом чуть по диагонали, то как
