известие, что Адриан что-то вынюхивает в Финляндии. Они уезжали для того, чтобы встретиться с ним.
— Что? – Я ахаю. Мгновенно гнев начинает закипать в моей груди, и я отстраняюсь от руки Дэмиена. – Зачем им встречаться с человеком, который убил моих отца и брата?
Дэмиен крепче сжимает мою руку.
— Чтобы убить его.
Эти слова смывают с меня гнев, и я сразу успокаиваюсь.
Его глаза встречаются с моими жестким взглядом.
— Они заставили его заговорить. С ним заключил контракт Антонио Бланко.
— Но Алексей убил Адриана? Верно? – Я спрашиваю, чтобы убедиться.
— Верно, – бормочет Дэмиен, ведя меня в направлении березово-соснового леса.
Вот что происходит, когда ты вступаешь в брак с правильной семьей. Они позаботятся о ваших проблемах.
Через пару минут Дэмиен останавливает меня. Его взгляд скользит по моему лицу, и, видя, как беспокойство искажает его черты, я спрашиваю:
— Что еще?
— Мадам Келлер шлет свои извинения. Алексей и Дмитрий прошлой ночью отправились за останками твоих отца и брата. Так же, как и за нашими вещами.
Его слова – удар по моему разбитому сердцу, и я с трудом выдавливаю слова:
— Они здесь?
Дэмиен притягивает меня к своей груди и, положив руку мне на затылок, запечатлевает поцелуй на моих волосах.
— Так и есть. Пришло время похоронить их.
Похороны.
Я могу похоронить папу и Шона там, где была похоронена мама. Моя семья воссоединится в загробном мире.
Эта мысль дает мне некоторое утешение, но она также заставляет мою печаль поглотить меня.
Когда я киваю, Дэмиен обнимает меня за плечи, и, прижав к себе, мы преодолеваем последнее расстояние до семейного кладбища.
Когда мы проходим сквозь заросли деревьев, мои глаза осматривают две ямы, готовые к погребению. Вид охранников, которые были с нами в течение многих лет, напоминает мне о Дане.
— Дана должна быть здесь, – шепчу я.
— Я позову ее, – предлагает Дмитрий и тут же убегает трусцой.
Мой взгляд останавливается на двух гробах, и осознание того, что папа и Шон находятся внутри них, заставляет печаль скручивать мое сердце в болезненный комок.
Алексей подходит и встает передо мной, и это заставляет меня поднять на него глаза.
— Спасибо, – говорю я хриплым голосом. – Спасибо тебе за то, что убил Адриана и вернул их домой.
Алексей удивляет меня, заключая в объятия, и на мгновение я застываю в его объятиях. Затем он бормочет:
— Я также пытался найти Киллиана, но место происшествия было очищено до того, как туда добрался мой человек.
О, боже.
Киллиан.
Что случилось с его телом? В моей голове начинают роиться уродливые мысли о том, что его выбросили или сожгли вместе с остальными мертвецами.
Мои плечи дрожат под натиском горя, и это заставляет Алексея крепче прижать меня к себе.
— Мне жаль, малышка Уинтер, – шепчет Алексей.
Я киваю ему в плечо, и в тот момент, когда он отпускает меня, я подхожу ближе к Дэмиену.
Дэмиен обнимает меня, и я прижимаюсь щекой к его груди, пытаясь не заплакать.
_______________________________________________
ДЭМИЕН
Когда Дмитрий возвращается с Даной, я наклоняюсь губами к уху Уинтер.
— Ты хочешь что-то сказать?
Она кивает, а затем высвобождается из моих объятий. Мои глаза не отрываются от нее, пока она идет к гробам. Ее пальцы скользят по дереву, а затем она спрашивает:
— Который из них Шон?
Алексей указывает на другой гроб, и Уинтер опускается перед ним на колени. Она тяжело сглатывает и запечатлевает на нем поцелуй.
— Мне жаль, Шон. Мне так жаль, что я не защитила тебя.
Она закрывает глаза, и ее тело дергается один раз, когда она борется, чтобы держать свои эмоции под контролем.
Я сжимаю руки в кулаки по бокам, чтобы не броситься к ней. После того, как я сделал ее своей, внутри меня поднимается жестокая буря, когда я вижу, как Уинтер так больно. Моя челюсть сжимается, когда во мне начинает формироваться жажда мести.
Уинтер встает и подходит, чтобы преклонить колени перед гробом своего отца.
— Я убью их всех. Я обещаю. – Она тяжело сглатывает, затем шепчет. – Обними маму за меня.
Она поднимается на ноги и переводит взгляд между двумя гробами, а затем прерывисто вздыхает. Она тихо начинает петь, ее ирландский акцент более заметен, чем когда-либо. Охранники, которые являются ирландцами, тихо присоединяются.
Песня та же, что и та, которую она слушала сразу после того, как мы вернулись домой. Она наполнена благоговением, а любовь, которую Уинтер питает к своей погибшей семье, заставляет каждую строчку звучать мучительно грустно.
Когда затихают последние ноты песни, Уинтер шепчет:
— Спокойной ночи.
Она начинает отходить от гробов и проходит прямо мимо меня. Когда она уходит, я бросаю взгляд на Дмитрия, который быстро говорит:
— Мы похороним их. Иди с ней.
Я бросаюсь вслед за Уинтер, и когда я догоняю ее, она издает душераздирающий всхлип, обхватив себя руками за талию, как будто горе угрожает разорвать ее пополам.
Не раздумывая больше, я подхватываю ее на руки и продолжаю идти к дому.
— К берегу, – выдавливает она слова, и когда я меняю направление, она обнимает меня за шею и зарывается лицом в мое плечо.
— Шшш… – шепчу я.
Когда я добираюсь до берега, я сажусь и располагаю Уинтер так, чтобы ее спина упиралась мне в грудь. Я не спускаю глаз с земли вдалеке, чтобы у нее было немного уединения, пока она горюет.
— Киллиан, – выдыхает она. – Я даже не могу похоронить его.
Я крепко обнимаю ее и оставляю поцелуй на ее волосах. Когда моя жена изнемогает в моих объятиях, я обещаю заставить Бланко страдать так же, как страдает она.
Зная, что это поможет ей немного успокоиться, я бормочу:
— Скоро мы отомстим.
Она начинает кивать, затем немного поворачивается, чтобы видеть мое лицо. Я смотрю на ее заплаканные щеки и потерянный взгляд в ее глазах, и снова притягиваю ее к себе.
Мои руки продолжают сжиматься вокруг нее, пока она не издает всхлип. Когда я ослабляю хватку, она прижимается ко мне еще теснее.
Я прижимаюсь губами к ее лбу, борясь с непрекращающейся потребностью убивать ее врагов.
Моих врагов.
Поднося руку к подбородку Уинтер, я приподнимаю ее лицо, пока наши глаза не встречаются.
— Ты не одна.
Уинтер кивает и, обвив руками мою шею, садится верхом
