отцовства? Да и о каком отцовстве может быть речь, если у всех нас осталось так мало времени? Просто ничтожно мало.
Фу, только на лишние размышления натолкнула. Жестоко рожать детей перед концом света. И мне стало так жалко всех, что я едва не расплакался. Люди, конечно, те еще сволочи, но не уверен, что без них на земле настанет мир и покой. Вон Олег, хотя с ним не столько весело, сколько удивительно и даже жутковато. Когда у него меняется взгляд или когда чертит в своем блокнотике.
И я снова стал грузиться, стоит ли вообще пытаться кому-то помочь, тем более малознакомому человеку, или лучше забить на все, построить любовь с Валентиной и пожить хоть немного счастливо? А то я прямо получаюсь сама жертвенность. Нет, к черту все размышления. Полочку я знаю давно, а Валентину, можно сказать, вообще не знаю.
Телефон затрезвонил снова, но брать я уже не решился. Пусть мучается. А сам лег спать. Снились кошмары. Одноногие драконы, за которыми охотился Олег, стрелял в них из арбалета и, разумеется, не промахивался. Его стрелы летели точно в левый глаз жертвам, пробивали его, пробивали череп и застревали, как пожилые инфантилы навечно застревают в пещере подросткового сознания. Олег шел медленно к этим драконам, отрезал их большие когти и вешал себе на шею, как бусы. Затем снилось то ли будущее, то ли прошлое, но все, абсолютно все люди ходили в том же прикиде, что и маньяк из фильма «Крик», и пытались друг в друга воткнуть огроменный нож. Втыкали и втыкали, втыкали и втыкали, и по улицам текли багряные кровяные реки. Третий сон, хоть и обошелся без убийств и оружия, был не менее жутким. Мне снился хвойный лес. Просто хвойный лес, безмолвный, неподвижный и темный. Мрачный, гнетущий и безграничный. Это было так страшно, что я едва не поседел во сне. Всегда снились какие-то звуки, разговоры, а тут полная тишина, полнейшая тишина, совершенная. Думать перед сном вредно.
Утром я караулил Ольгу у здания мэрии. Группка девушек, проходящих мимо, заметили меня, помахали, я помахал им в ответ. Не то чтобы надеялся на какое-то продолжение, но мало ли. Однако они захихикали и скрылись из виду. Слава, мать ее. Почти в ту же секунду появилась Ольга, остановилась, заметив меня, не ожидала. Я улыбнулся так искренне и широко, как только смог, и пошел ей навстречу.
— Здравствуйте, Ольга!
Вадим Вадимович, конечно, не думал, что мы так обнаглеем, долго ломался, но все-таки пообещал помочь и с поисками.
— А что, в контакте этом вашем ее нет?
— Нет. И в фейсбуке тоже.
— Удивительно. Я думал, вся молодежь в этих ваших социальных сетях сидит.
— Получается, что не вся.
— Удивительно, — повторил он. — Ладно, не стог сена в иголке, поищем.
— Спасибо.
Вот это уже что-то. Вот это уже серьезный шаг. Саратов был не за горами. И мэр-то не так плох, как казалось. Целых два обещания выполнил. Почти выполнил.
Марк чуть не загрыз меня, когда узнал, что я виделся с Ольгой без него.
— Урод ты, товарищ режиссер.
— Она меня чуть не послала, двоих бы точно испугалась. Тем более тебя.
— Да пошел ты. Знаешь же, что я... что она мне, пошел ты. — И ушел сам.
Но Ольга и правда обеспокоенно спрашивала меня:
— Не будет ли этого вашего господина Никулова? Или он где-то рядом прячется?
— Нет.
— Я, вообще, замужем, — разъяснила она.
Кто бы сомневался.
На что вообще надеялся Марк? Еще наивнее, чем Саня. Может, его с Валентиной свести? Это еще куда ни шло. Но Ольга. Ольга.
Обижался, он к счастью, недолго. Видимо, умел реально оценивать свои шансы. Поэтому минут через пять вернулся, злобно посмотрел на меня, показал средний палец и молча встал рядом. Новиков, в отличие от него, был весел и невозмутим.
— Откуда столько оптимизма? Ты же уволился.
— Вот поэтому и оптимизм. Ну, и сон хороший снился.
Сон ему хороший снился. Не то что мне.
И мы пошли к Олегу. Он собирался в тир, а затем закупаться к поездке в Саратов.
— Это, узнали?
— Еще нет. Но Вадим Вадимыч обещал помочь.
И он как давай строчить из пулемета на радостях. И все в яблочко. Да ему в спецназе надо работать, а не кондуктором. Затем мы пошли на «Локомотив». Есть у нас небольшой рынок, где китайцы торгуют третьесортной дешевой одеждой и изредка, скорее в порядке исключения, чем-то более или менее с наклеенными лейблами известных фирм.
Олег купил себе черные брюки, новые боты и белую рубашку — классический набор жениха. Перед таким роскошеством Таня точно не должна была устоять. Так и видел ее млеющую и бросающуюся в объятия Олега.
С выбором подарка для Тани было все гораздо сложнее.
— Да купи ей плюшевую игрушку. Всегда прокатывает.
— Ничего банальнее не мог придумать? Плюшевую игрушку. Детский сад. Надо что-то небольшое, но солидное. Колье там, часы.
— Без подарка никак. Мы же едем в другой город, ты же должен ее покорить.
— Ага, это должно быть необычное, но приятное. То, что вас свяжет. Навеки.
— Свяжет? — оживился Олег. — Так это.
И тут мы увидели палатку с вязаными шапками, шарфами, свитерами и пуховиками.
— Свяжет, — повторил Олег. — Как свитер. Или шарф.
— Прикольные шарфы, кстати, — оценил Саня.
— Прикольные шарфы, — повторил Олег и указал на фиолетовый шарф крупной вязки. — Дайте этот. Мне нравится, как он связан. Тане тоже понравится.
Я не был уверен на сто процентов, что это именно то, что хотела Таня, но шарф был действительно милый. И для первого подарка вполне неплохо.
Затем мы зашли в «Макдональдс» отметить это дело. Тоже не самое лучшее для этого место, но так захотел Олег. Мы взяли по молочному коктейлю и бигмаку.
— Ну что, как будем по парам разбиваться? — спросил Новиков, допив коктейль.
— Это каким парам?
— А ты что, не рассказал ему? — наехал на меня Саня.
— Пока нет. Собственно, что тут рассказывать? С деньгами, как я понимаю, у всех напряженка?
Парни промолчали, и только Саня закивал, как вельможа, лебезящий перед султаном.
— Значит, самый приемлемый, пусть и не простой вариант для нас — автостоп.
— Это я придумал, — похвалился помощник режиссера. — Разобьемся по парам и
