Вскоре передняя наблюдательно-противоминная платформа, нагруженная рельсовыми сборками и щебнем, нырнула под его своды. Наш вояж начался.
«Панзертрейн», как назвал его бравый командир, — это лёгкий бронепоезд. Блиндированные вагоны, восьмидесятимиллиметровые горные пушки на открытых платформах, защищённые лишь мешками с песком. Зато тут есть то, что Корц с Фредом вообще-то планировали на следующий технологический этап — пулемёты. Они достались нам вместе с бронепоездом, не снимать же? Примитивные, неудобные, с водяным охлаждением и матерчатыми лентами подачи, они продемонстрируют миру идею автоматического оружия, и назад этот фарш будет уже не провернуть.
Фред объяснял мне, почему мы не спешим внедрять даже автоматические винтовки, хотя технически они ненамного сложнее магазинок.
— Автоматическое оружие радикально меняет тактику стрелкового боя — вместо прицельной стрельбы приходит «стрельба на подавление». Но это епархия Корца, для меня важнее, что оно немедля потребует увеличить на порядок мощности патронных заводов. Это возможно, но только в ущерб другим проектам, потому что рост трудовых ресурсов пока отстаёт от роста промышленных мощностей.
Теперь, наверное, придётся Фреду этим вопросом озаботиться. Но пока что у нас монополия, а остальным — сюрприз. Бронепоезд «Катрин» способен неприятно удивить любого противника.
Кстати, принцесса, узнав, была в восторге. Я сомневался — не всякая леди правильно поймёт, если в её честь назовут бронепоезд, но Нагма не ошиблась.
— Спасибо, мой паладин. Пусть моё имя защищает в пути, а я буду ждать тебя с победой.
Удивительная девушка.
Пулемёты — это не все наши сюрпризы. Команда Мейсера относится к угрозе самозванца более чем серьёзно, поэтому с нами выдвинулась половина команды Слона. И сам Слон. Это не просто полтора десятка современных стволов, это такие бонусы, как, например, воздушная разведка с беспилотников, которая исключает вероятность неожиданной атаки и позволяет контролировать состояние пути до того, как поезд навернётся с разобранных рельсов. А ещё это Лирания.
— Я не понимаю, почему мы просто его не грохнем? — бухтит Слон. — Нет, бронепоезд — это очень романтично, не спорю, но лучше бы снова взяли в аренду тот флаер. Мы бы с Лиркой махом проблему решили. Бац — и в голове дырка.
— Слишком много трупов одного графа выходит, — возражаю я. — Народ не поймёт. Кроме того, Теконис очень просил взять самозванца живым. Что-то у него опять не сходится в его колдунстве, и он жаждет выяснить, что именно.
— Знаешь, Докище, я с ними и раньше работал. Бывали накладки, не без того. Но никогда не видел, чтобы настолько через жопу шло. Может, и правда, с этим срезом что-то не так?
— Со срезом или с нами? — озвучил я наконец то, что читал в косых взглядах Мейсера.
— Если они и считают твою дочку виноватой, то мне об этом, сам понимаешь, не сообщают. Это в любом случае была их идея, вы с Нагмой им не навязывались, так что претензии не принимаются.
— И с кем ты, Слон, если вдруг чего?
— С тобой, Докище, разумеется. Да меня Лирка первая пристрелит, если я тебя кину! — засмеялся он.
— Спасибо, Слоняра.
— Обращайся.
* * *
Первая остановка — город Претория. Наш южный форпост, построенный в самом начале колониальной экспансии. Несмотря на название, никакого апартеида — посмотреть на нас собираются и переселенцы с севера, и иммигранты из другого мира, и аборигенные этому региону индейцы. Митинг устраиваем прямо на вокзальной площади, так что Ленина я переплюнул — бронепоезд всяко круче броневичка.
Город, начинавшийся с деревянных щитовых построек на единственной улице и походивший на форт времён начала освоения Америки, давно лишился стен, зато получил изящные белые здания из обильного тут известняка. Почти Рио-де-Жанейро, тем более, что стоит на местной Амазонке. Здесь главный речной порт Юга, где идёт перевалка грузов с барж на поезда. Торчат журавлями паровые краны, пересекает реку первый в этом мире стальной железнодорожный мост. По сравнению северной Меровией это центр прогресса. Перидор этого не понимает, иначе не пытался бы отгородиться от Юга.
Я стою на пушечной платформе. Одну руку положил на смотрящий поверх толпы стальной ствол, за вторую меня трогательно держит Нагма. Очень наглядно и символично, хоть картину с нас пиши. Если не поверите вот этой красивой девочке, чьи белокурые волосы так драматично развевает ветер саванны, придётся поверить вот этой пушке.
поверить вот этой пушке.
Тезисы моего выступления просты и доступны: «Граф — это я. Тот, другой — самозванец. Воевать — не надо. Бунтовать — не надо. Работать — надо».
— Для меня нет разницы, пришли вы сюда или родились здесь. Вы — мои люди. Люди графа, — привычно заканчиваю я.
Медийный эффект моих сомнительных риторических экзерсисов мы оценим позже. На первый взгляд, люди поверили. Если не мне, то пушкам. Разведывательный дрон, который ведёт наш оператор, засек спешно отбывающие вниз по течению лодки и нахлёстывающих коней всадников в саванне. Скоро о нас все узнают, и вот тогда мы и посмотрим, что к чему.
* * *
Первое столкновение состоялось уже на следующий день. Бронепоезд нетороплив, примитивный паровоз не может тянуть короткий, но тяжёлый состав быстро, ночью двигаться слишком опасно, так что от Претории мы отъехали всего-то километров на сто. Коптер, облетающий поезд по большому кругу, засекает камерой нездоровую суету на рельсах впереди, и мы снижаем ход, занимая места по боевому расписанию.
«Катрин» останавливается метрах в ста от разобранного участка пути — диверсанты успели снять всего-то пару РШР — «рельсошпальных решёток». Меня уже просветили, что так называются блоки рельсового полотна длиной 25 метров, которыми загружены наши концевые платформы. Если бы бронепоезд не мог сам чинить себе путь, то он бы как боевая единица говна не стоил. А меж тем, их даже в нашем мире кое-где до сих пор применяют. Так что сейчас подкатимся, выдвинем кран, уложим недостающее и пойдём себе дальше.
Но, разумеется, те, кто разобрал путь, имеют на этот счёт своё мнение.
Если в окопной войне кавалерия себя полностью изжила ещё на прошлом этапе, то для маневренных операций в саванне она не скоро устареет. Лошадь тут вытеснит только автомобиль, но его время пока не пришло.
В сторону «Катрин» скачет немалая по здешним меркам сила — более сотни всадников, вооружённых магазинными карабинами и револьверами. Палят на скаку, пытаясь прижать нас огнём, заставить залечь и не отвечать — но это не просто поезд, это «панзертрейн», для ружейного огня он неуязвим. Чего не скажешь о кавалерии в открытом поле.
Ну вот, пожалуйста, будьте знакомы — это были пулемёты. Вот так они работают по открытой массовой цели на дистанции прямого огня. Не понравилось? Ну, извините. Я же сказал там, на вокзале: «Воевать — не надо!»
Результат атаки ожидаемый. Выживших мы не преследовали, пусть расскажут всем заинтересованным лицам, что граф Морикарский по-прежнему гениальный изобретатель. Ещё одна верительная грамота и «сертификат подлинности». А ваш граф что в ответ покажет? Жопу?
