Адо Праги долетели спокойно и очень быстро, может быть, оттого, что после бессонной ночи Ирина уснула. Разбудила Наталья, которая сидела рядом.
— Ирина Федоровна, пристегните ремни. Посадка. Нас повезут в какой-то занюханный городок, где мы будем ночевать, а утром снова в путь. Наша задача — оторваться от быдла и съездить в Прагу. Организацию беру на себя.
Устроили их в отеле «Атлас», чрезвычайно смахивающем на новые, времен застоя, провинциальные гостиницы в каком-нибудь Хмельницком или Полтаве.
Наталья тотчас разделась, поразив Ирину гладкостью выбритого лобка, и рванула в душ. Там, напевая «…перелеты, перегрузки, долгий путь домой, вспоминай меня без грусти, ненаглядный мой», — она плескалась, пока Ирина у окна наблюдала унылую жизнь чешской провинции. Она гнала от себя мысли о последних днях в Москве и о будущих в Америке и по привычке школьной отличницы «запоминала детали». Детали ускользали, так как не поражали ничем, кроме похожести на быт, знакомый «до боли». Вот к одноэтажной стекляшке-ресторанчику подъехали двое на велосипедах и, немного погодя, вышли с бутылками.
Прошли школьники, чуть наряднее и чище московских.
— А вы поняли, в каком аэропорту мы сели?
— В каком? — Ирина обернулась.
Наталья стояла перед ней, завернутая — по правилам западных фильмов — в мохнатую простыню, так что оставались обнаженными плечи.
«Лакомый кусочек», — подумала Ирина, разглядывая ее безупречную загорелую кожу, ложбину маленьких грудок.
— В «Ружичном» — том самом, где в 1968 году высаживался наш десант. Но все это уже древняя история, а сейчас — быстренько душ. Там стоит большая банка «Калодермы», намажьте руки, ноги, а главное — жопу.
Ирина поняла: «командовать парадом» в этой поездке будет Наталья, эта девчонка, эта шикарная поблядушка с железными нервами и светлой головкой.
Она быстро уговорила водителя «икаруса» отвезти их в Прагу. Когда слоняющиеся около отеля двое мужичков попробовали к ним присоединиться, Наталья отрезала весело, но жестко:
— Ребята, на халяву — это в Москве, а здесь котлеты — отдельно, мухи — отдельно. Хард — карренси! Звиняйте дядьку!
— Зачем ты так, — упрекнула Ирина, — они бы не помешали.
— Во-вторых, помешали бы, а во-первых, и нечего этим козлам примазываться. Надоело!
Водитель высадил их у станции метро «Градчанская» и объяснил, что на Град можно подняться по улице Тихонова, а там…
— Разберемся, — перебила Наталья. — Ты к восьми здесь жди нас.
Город был необычайно тих и безлюден. По дикому, заросшему кустарником откосу спустились вниз к Влтаве. Лебеди скользили по серой неподвижной глади, а они стояли на каком-то совершенно первозданном пляжике, и справа дымно серел мощный каменный мост.
— Это Карлов мост, — сказала Наталья, — я узнала его. Идемте туда.
Пустынными средневековыми улочками они дошли до моста, по которому чинно прогуливался очень ограниченный кон-тангент западных туристов. Здесь же, рассевшись на каменных парапетах, благовоспитанно веселилась местная молодежь.
— Как это печально и как прекрасно, — сказала Ирина.
— Только вот давайте без этого, без пафоса.
Наталья была очень хороша в черных брючках-стрейч, в свободной блузе с огромными плечами. Западный контингент косил на нее глазом.
— Надо поесть. А для этого — поменять доллары на кроны.
Тут же, неподалеку от моста, она зашла в гостиницу с тремя страусами на вывеске и, выйдя через пять минут, сообщила, что чехи на удивление честный народ: портье поменял ей доллары по тому же курсу, что был объявлен в меняльной конторе в аэропорту.
— И когда ты успела в контору заглянуть? — изумилась Ирина.
— Прирожденная смышленость.
В убогом кафе съели салат и выпили кофе.
— Да, социализм — это как СПИД. Никого не щадит, — прокомментировала ужин Наталья.
На маленькой площади затащила в трамвай, и они снова оказались на Граде.
— Как ты сообразила? — удивилась Ирина. — Ты что, бывала в Праге?
— Во сне.
Зажгли фонари. Они шли под огромными каштанами, внизу светлели цветущие яблони, мерцали золотистые огни города.
— Господи… — начала Ирина и осеклась, вспомнив предупреждение Натальи.
— Буржуазная жизнь прекрасна, — Наталья шла медленно, засунув руки в карманы блузона, — прекрасна потому, что основана на любви к дому. Потому и пустынен город, что все сидят по домам, дома — хорошо.
— Наташа, нам предстоит довольно долгое совместное существование, и сдается мне, что главным открытием в нем будешь ты.
— Возможно.
— Скажи, ты любишь кого-то, я не спрашиваю кого.
— Любила. Да и люблю, конечно, до сих пор, но на этом закрываем тему. Хорошо? Смотрите.
Чудо Града открылось, как волшебный замок в книжке с раскладной картинкой: от уханья филина и стражей в лаковых башмаках и белых кашне до пустынности площадей, арок с хрустальными подвесными фонарями и мощного аккорда собора Святого Витта.
Автобус ждал в условленном месте, а портье сообщил им, что, если они хотят поужинать, — ресторан к их услугам, разумеется, бесплатно.
Наталья поднялась в номер и вернулась уже в черном свитере с высоким воротом-гольф и с бутылкой вкуснейшей водки «Тархун».
— Подарок солнечной Грузии, порабощенной злым гением Зви-адом.
На бутылку хищно уставились двое простецкого вида парней за соседним столом. Наталья подмигнула им, и они тотчас подскочили с рюмками.
Первую выпили вчетвером; парни спросили Наталью, не актриса ли она.
— Как все женщины, — был ответ.
Комплимент был неподдельным, потому что от второй рюмки парни отказались, сказав, что интересно было попробовать и что, наоборот, желают угостить их пивом.
От пива отказались, а вот бутылку допили всю, и Ирина даже не могла попасть ключом в замок номера.
Как всегда, после выпитого сна ни в одном глазу.
Ирина зажгла настольный светильник с цветастым абажурчиком, открыла книгу. Какой-то дебильный детектив для совершенствования английского. Краем глаза наблюдала за Натальей.
Переодевшись в роскошное, шитое золотом кимоно, она с ногами угнездилась в кресле перед телевизором.
Ирина подумала, что как-то уж очень легко она переходит на содержание Натальи. «Завтра же все поставлю на свои места. А сегодня… сегодня было хорошо».
— Спасибо, — громко сказала она.
— За что? — не отрываясь от экрана, спросила Наталья.
— За Прагу, за Град, за спуск по этому жуткому склону, за резиновые сосиски, за двадцать второй трамвай, за водку…
— Пожалуйста. Don’t mention[4]. Посмотри, вот это классно.
На сцене существо полу-Хозе — полу-Кармен, поворачиваясь то одним, то другим боком, исполняло дуэт.
— Ну встань, посмотри как следует, — капризно приказала Наталья.
«Ты» было неожиданным, но Ирина встала с постели, подошла к креслу сзади.
— Это и есть истина. Клевая выдумка, полная великого смысла. Все мы одновременно и Кармен и Хозе. Смотри, как изящно он использует подол платья в качестве солдатской пелерины, или как там это называется; как целует себе руку. Это убойный
