его губ.
- Должно быть, сложно помнить такие вещи, когда столько времени проводишь в разуме других. Где тебе не место.
- Да, это настоящее проклятие, - раздался сухой ответ.
- Для нас всех, - согласился Дзирт, и Даб’ней хмыкнула.
- Но Миликки, - продолжал настаивать Киммуриэль. – Скажи мне. Ты нашёл её и выбрал своим божеством.
- Не совсем, - ответил Дзирт, обдумав вопрос. – Скорее, я нашёл имя, которое связал с тем, что ощущал у себя в сердце. Я не поклонялся ей. Я не просил её указать мне путь или помочь, даже не просил у неё заклинаний. Мне не требовалась Миликки, чтобы отличить добро от зла, Киммуриэль. В юности в Мензоберранзане я видел достаточно этих игр власти.
К удивлению Дзирта, этот ответ как будто порадовал обоих дроу перед ним. Киммуриэль даже повернулся к Даб’ней, улыбнулся и кивнул, и она ответила на его жест, прошептав слова Дзирта «игр власти», как будто они пришлись ей по душе.
Повернувшись обратно, Киммуриэль нетерпеливо подался вперёд. – Ты покидал этот мир, - сказал он. – Расскажи. Что было там? О чём ты узнал?
Дзирт пристально посмотрел на него, опять застигнутый врасплох.
- Пожалуйста, - попросил Киммуриэль.
- Узнал? Чувства спокойствия, красоты и гармонии – по крайней мере, тогда. Что же до последнего места назначения этого путешествия, я не узнал ничего, - ответил Дзирт, и этот вопрос он задавал сам себе тысячу раз с тех пор, как покинул это существование. – В мгновения трансцендентности – или сколько она продлилась – я испытывал… братство. Единство со всем, и покой, которого не знал ни прежде, ни потом.
- Ты куда-то попал? – продолжала расспросы Даб’ней. – В Рощу Единорогов?
- Я оказался везде и нигде одновременно. Не могу объяснить подробнее – даже сам себе, и можете мне поверить, я пытался.
- Почему вы об этом спрашиваете? – продолжал Дзирт изменившимся тоном. – И почему ты обсуждал такие вопросы с Закнафейном?
- Закнафейн долгие годы был мёртв, - ответил Киммуриэль. – Я хотел… я хочу узнать, куда он попал и что это был за опыт.
- Киммуриэль одержим смертью?
Дзирт был изумлён, но псионик не стал отвечать или возражать.
- Ты не производишь впечатление того, кого могла заинтересовать Ллос – или любой другой бог, раз уж на то пошло, - сказал Дзирт.
- Виновен по всем статьям.
- Я всегда полагал, будто ты считаешь, что просто растворишься в разуме иллитидов и останешься там вечность.
- Эта мысль приходила мне на ум. И возможно, всё это интересует меня не применительно ко мне самому. Но ты знаешь о происходящем в Мензоберранзане.
- Только о том, что там ничего не происходит.
- Пока, - сказала Даб’ней, не успел Киммуриэль отозваться.
- Разумные народы Фаэруна не монолитны в своих мыслях и поведении, даже внутри собственных культур и традиций, даже внутри собственных религий, - пояснил Киммуриэль. – Выбирают ли они богов из-за семейных традиций? Или основываются на том, что испытают, когда их призовёт смерть, выбирая свой рай, как можно выбрать чудесный участок земли для постройки дома?
- Всё кажется слишком примитивным, когда ты так говоришь, - сказал Дзирт.
- И я думаю, что Дзирту До’Урдену это казалось примитивным всегда.
- Хорошая догадка.
- Что тогда? – напрямик спросила Даб’ней. – Кто твой бог? Или ты настолько возгордился, что считаешь богом себя?
- Едва ли.
- Тогда кто?
- Я не знаю.
- Опасное признание, не так ли? Если у тебя нет бога, тогда что тебя ждёт после смерти?
- Я не знаю.
- Но ты не боишься? – спросила она.
- Нет. Потому что какого бы бога я вам ни назвал, какое бы посмертие ни выбрал в качестве участка земли для постройки моего вечного дома, всё это кажется не имеющим значения.
- Потому что место и опыт должны определяться тем, что в твоём сердце, а не внешними проявлениями веры и преданности, - сделал вывод Киммуриэль. Он снова посмотрел на Даб’ней, они улыбнулись и кивнули.
- Почему у меня такое чувство, что вы просто подтверждаете то, что и так обо мне знали?
- Может быть, мы просто рады встретить родственную душу, - сказала Даб’ней.
- Мне казалось, что ты – жрица Ллос.
- Мне тоже так казалось – очень долго, - ответила она. – И может быть, это по-прежнему так. Я знаю, что когда прошу о заклинаниях, я получаю их – хотя специально не взываю к ней или к кому-то ещё. Я понимаю затруднения в попытках описать твой опыт, Дзирт. Для меня это не проще. Возвысилась ли я духовно, как ты возвысился сразу духовно и физически? Неужели теперь я превзошла необходимость взывать к отдельному богу и вместо этого получаю божественную магию от некой даже неизвестной мне сущности, но той, которую я понимаю всё лучше и лучше?
- Сверх-бог? Бог богов? – вмешался Киммуриэль.
- Не знаю, - снова признался Дзирт. – Я могу отличить добро от зла – чаще всего, по крайней мере – и плохое от хорошего, и иду путём одного, отвергая другое. Может быть, таково назначение божественности. Оно приносит достаточно смысла в мою жизнь, чтобы я не волновался о том, как его зовут, будь то бог, демон или небесный повелитель.
- И это и есть правда о нём, о тебе, - решил Киммуриэль. – Ты не задумывался, а что если эти боги, которые обещают власть, умиротворение, любовь или свободу, чтобы вечно чинить свою жестокость, всего лишь эгоистичные властодержцы, превосходящие нас существа, которые используют нас для достижения собственных целей вместо того, чтобы помогать нам достигать наших?
- Да, - Дзирт не стал пояснять. Он знал, что в этом нет нужды. Он легко открылся этим двоим – что было вдвойне странно, учитывая, что это были агенты Бреган Д’эрт, непроницаемый Киммуриэль и даже жрица Паучьей Королевы! И хотя его это удивило, он не сомневался в своём спокойствии.
- Ты знаешь, что за такие признания жрецы и жрицы многих религий, не только последователи Ллос, проклянут тебя и может быть даже станут жестоко пытать, пока ты не отречёшься или не станешь умолять о смерти?
- Я уже видел такое, в Мензоберранзане и в Лускане, где самые жестокие казни на Карнавале Заключённых проводятся за преступления вроде сомнений в
