***
Холод и промозглая сырость. Меня пробила крупная дрожь.
Я встрепенулась, и первое, что мне захотелось сделать, даже еще не открыв глаза, это убрать с лица мерзкую холодную водоросль, залепившую мне нос. Но, дернувшись, я вспомнила, что мои руки связаны, а это значит, мне придется как-то изловчиться, чтобы стереть с лица…
Открыла глаза и застыла от ужаса. Прямо возле моего лица… Твою мать! В мое лицо уперлась двумя когтистыми, мерзко холодными лапками крыса, и это она тычет мне в нос свой холодный мерзкий нос.
Спустя миг после того, как первые волны ужаса сошли, я вспомнила, что до жути жуткой боюсь этих тварей. В легких мгновенно скопилось нужное количество воздуха. Я открыла рот, чтобы издать душераздирающий крик. Или нет, это был ор, от которого у меня самой не только заложило уши, но и из глаз чуть кровь не пошла от перенапряжения. Я орала до тех пор, пока в моей груди не закончился воздух, но и на этом не остановилась, так как эта тварь не испугалась. Она отскочила на пару метров и с интересом уставилась на меня своими маленькими глазками-бусинами. Набрав следующую порцию кислорода, я снова испустила истошный крик.
– Алита! Алита! – не сразу смогла я расслышать доносящийся сверху голос, зовущий меня.
– Блядь! Алита! Давид, она здесь! – сквозь свой, все еще не смолкший крик, я различила голос Николоза.
Взволнованный, но и грубый одновременно, он достиг моих ушей, и я резко смолкла.
– Ник! Ник! Я здесь, внизу! Ник! Тут крысы, вытащи! Вытащи меня! – закричала уже осмысленно.
А сама не могла понять, откуда у меня прорезался голос, ведь в горле так сухо, что кажется, вот-вот вся плоть трещинами пойдет.
– Алита, сестренка! Погоди немножко. Щас, мы с Давидом вытащим тебя! – прокричал мне сверху Николоз, а у меня от копчика в колени прострелило дикое чувство удовлетворения и счастья от того, что Давид меня нашел и заберет из этого кромешного ада. Что не отдаст меня этому ублюдку Марату.
– Николоз, только надо поторопиться! – постаралась как можно громче говорить с Ником.
Чувство радости от скорого освобождения с каждой секундой захватывало меня все сильнее, и я с каждой секундой все острее предчувствовала встречу с Давидом.
– Там люди Марата. У них оружие! – предупредила брата.
– Да, мы в курсе, крошка, – ответил он, а потом я услышала голос Давида.
– Какого хера ты до сих пор тут? Спускайся, чума тебя возьми, вниз, – приглушенный баритон стек сверху и накрыл меня, будто наэлектризованное покрывало, простреливая каждую мою клеточку.
– Давид, там у нее крысы, – прозвучал приглушенный и виноватый голос Ника, – а я это, боюсь грызунов…
– Твою мать. Ну ты и придурок, братишка. Съебни отсюда, пока я не пришиб тебя, – грозно произнес Давид, и я чуть ли не физически ощутила, как его неукротимая, дьявольская энергетика начала давить на меня.
Я оттолкнулась носками от стены и перевернулась на спину, и в этот момент прямо мне в лицо, ударил луч света.
– Блядь! – хриплый голос Давид заставил меня затрепетать под его взглядом.
Видимо я совсем жалко выгляжу, раз в это короткое слово он смог уместить сразу несколько эмоций.
– Все так ужасно? – поинтересовалась язвительно, хоть на это и пришлось собрать все свои силы.
– Лучше тебе заткнуться, малютка. Иначе…
А дальше я услышала утробное рычание дикого зверя, и тут же прямо в нескольких сантиметрах от моего лица опустились черные ботинки с толстой подошвой и грубым протектором.
– Что? – зажмурившись, судорожно сглатываю.
– Мне проще будет убить тебя сейчас, здесь, чем нянчиться с тобой, покалеченной, наверху, – горячее дыхание Давида разнеслось по моим оголенным нервам, словно обжигающая лава.
Распахнув глаза, я впилась взглядом в его лицо.
– Так и брось меня здесь, на съедение крысам. Чего полез за мной? – зашипела ему в губы, которые были в паре сантиметров от моих, так как эта скотина, присев на корточки, смотрела на меня в упор, не шевелясь.
– А ты догадайся, – Давид, подхватив меня под плечи и шею одновременно, рывком поставил на ноги и вгрызся жадным поцелуем в распухшие губы.
Я громко застонала. Только вот стон получился какой-то надрывный, болезненный. Давид тут же отпустил меня, и я, пошатнувшись в его руках, чуть не упала.
– Где больно? – в голосе мужчины проскользнула тревога, но из-за его резких движений она быстро стерлась из моей памяти.
– Везде больно, – зашипела я, – ты мне руки сейчас вывернешь.
Стиснув зубы, я терпеливо ждала, когда он наконец-то развяжет мои затекшие кисти.
– Ты неблагодарная и… – цыкнул он и обжег меня черными глазами.
– Оставь свои обзывательства при себе… Давид, – говорю тихо, так как чувствую, что в горле застряли слезы разочарования.
Это все чертовы эмоции. Вместо того, чтобы радоваться свободе и тому, что именно Давид пришел за мной… Вместо этого я отчего-то обижаюсь на него, сама не понимая, почему.
– Хм, это, милая, не обзывательства, а констатация факта.
В этот миг чувствую, как моим рукам стало легко, и в них нестерпимо зазудело желание дать этому хаму по лицу.
– Эй, вы там что, застряли? – вдруг послышался напряженный голос Ника сверху, а следом раздались выстрелы.
– Твою мать! – рыкнул Давид.
– Блять, Давид, давай быстрей, быстрей… – с жаром затараторил Николоз, протягивая руки вниз.
Давид, не особо церемонясь, сгреб меня в охапку и, как куль с мукой, подкинул вверх.
– Черт! – взвизгнула я, цепляясь за руки Ника.
Все остальные события происходили, как в настоящем боевике. Стоило мне оказаться на поверхности, следом за мной выскочил, как черт из табакерки, Давид.
– Что происходит? – оглядываясь по сторонам, я не могла ничего понять.
Выстрелы слышались все громче, но откуда точно они доносились, было не видно.
– Забирай ее, и в машину, – грубо толкнул меня к Нику Давид, а сам повернулся к нам спиной и направился в сторону одного из ангаров.
– Давид, твою мать! Ты куда? – Ник схватил его за плечо, а я в шоке от происходящего застыла на месте и не могу не то что слова сказать, но и шага сделать, застыла как статуя, ошарашенно глядя в спину Давида.
– Я сказал, взял ее и убрался отсюда быстро, Николоз! Ты чего, совсем тупой? Не понимаешь, что сейчас тут начнется?
– Я как раз все понимаю, Давид. Ты что, не видишь? Они специально тебя сюда заманили. И убьют.
– Блядь, – Давид резко выкинул руку и, схватив Ника за горло, ткнул ему в лоб пистолетом, – я клянусь, мать твою, если ты сейчас не сделаешь, как я сказал, прибью тебя к херам собачьим. Съебался отсюда сейчас же.
