Просвещенная стыдливость
Передовые европейские евреи Нового времени, в первую очередь еврейские просветители в XVIII веке и ученые, представители так называемой «науки о еврействе», в XIX, испытывали некоторое неудобство в связи с пуримскими обычаями и всячески старались от них отмежеваться, а сам праздник либо реформировать, либо упразднить. Так, Давид Фридлендер, видный германский маскил, то есть деятель еврейского Просвещения, в конце XVIII века подчеркивал различие между «оскорбительными» пуримскими обычаями позднего происхождения и самим праздником. Аналогичную границу он проводил между евреями в целом и его немецкими единоверцами, которые не считали соседей-христиан своими врагами, то есть не вели себя и даже не мыслили «оскорбительно». От враждебности к соседям и, в частности, от обычаев, ее выражающих, Фридлендер призывал избавляться.
В викторианской Англии евреи пытались сделать Пурим благообразнее, даже запрещали прерывать трещотками и топаньем чтение Свитка Эстер в синагогах, но многие были против уничтожения древних обычаев. Клод Монтефиоре, ученый-библеист и отец-основатель британского либерального иудаизма, в 1888 году призывал чуть ли не отменить Пурим из-за его обычаев, выходивших за рамки «благоприличия», а в статье «Пуримские трудности», напечатанной в «Еврейской хронике», главной еврейской газете империи, заявлял, что не будет сожалеть, «если Пурим со временем утратит свое место в нашем религиозном календаре». А в 1896 году газета «Еврейский вестник» с сожалением наблюдала борьбу с Пуримом и выступала в его защиту:
…современные раввины пытаются вытеснить Пурим из календаря, не делают никаких указаний касательно его празднования в новом молитвеннике и высмеивают добрую старую историю о Мордехае как изживший себя миф. Новый иудаизм не предлагает нам никакой компенсации за упраздненные церемонии и праздники. […] Одна ночь Пурима лучше десятка монотонных служб нового образца.
Израиль Абрахамс в своей книге «Еврейская жизнь в Средние века», вышедшей в том же году, превозносил карнавальные свойства праздника и ностальгировал по прошлому, когда евреи умели веселиться.
Еврейские историки XIX века старались обходить тему пуримской агрессии, особенно в тех немногочисленных случаях, когда она предположительно была направлена на живых людей. Так, Леопольд Цунц в книге «Синагогальная поэзия Средних веков», в главе «Страдания евреев в Средние века», пересказывает эпизод в Брэ. Книга Цунца вышла в 1855 году, до издания «Книги памяти» Эфраима Боннского, и Цунц пользовался другими источниками. Примечательно, что число казненных евреев он берет из латинского источника, где оно выше (99 человек), а из еврейской хроники «Юдоль скорби», где число погибших – 80 человек, заимствует положение, что евреи никого не убивали – «просто повесили чучело Амана».
Кристофер Уильямс. Портрет Клода Монтефиоре. 1925.
Колледж Фрёбеля, Великобритания
В то же время упоминания о пуримской агрессии подталкивали ученых – в свете календарной близости Пурима к Песаху – к поиску причин ритуального навета в пуримских эксцессах – реальных или воображаемых. Крупнейший еврейский историк XIX века Генрих Грец в своей многотомной «Истории евреев» тоже упоминает злополучный эпизод в Брэ, в отличие от Цунца признает, что казнь имела место, и добавляет следующий комментарий: «По злому умыслу или по случайности казнь [христианина] произошла в день праздника Пурим, и это напомнило людям о повешении Амана, а возможно, кое о чем еще». О чем же? В переводе «Истории евреев» на иврит авторства С. Рабиновича мысль Греца преподносится по-своему: «вероятно, евреи Брэ вспомнили о короле Филиппе Августе, столь же суровом, как Аман». Но похоже, Грец имел в виду отнюдь не Филиппа Августа, а что-то более провокационное, то есть – распятие Христа. По крайней мере, в третьем издании «Истории евреев» в 1894 году Грец убрал слова «возможно, кое о чем еще» от греха подальше.
Нееврейские ученые чувствовали себя свободнее. Великий религиовед и фольклорист сэр Джеймс Фрэзер, исследователь первобытной магии и мифологий, в «Золотой ветви» предположил параллелизм образов Амана и Иисуса в актах пуримской символической агрессии и последствия в виде агрессии несимволической и основанного на ней ритуального навета. «Нам следует помедлить, – писал Фрэзер, – прежде чем отвергать как досужую клевету все обвинения в ритуальных убийствах, предъявленные евреям в Новое время». Отчего же? Оттого что «среди выродившейся части еврейской общины» могли иногда случаться «вспышки первобытного варварства», состоящие в том, чтобы «сжечь, повесить или распять человека в роли Амана»; возможно, так произошло и убийство Иисуса Христа. Еврейские ученые горячо спорили с его гипотезой, обвиняя Фрэзера в «неразборчивом использовании древних и новых фактов» и в приписывании евреям обычая, «пока что известного лишь воображению самого автора».
