- Не передумал. У него что-то рукой стряслось. Он сам удивился.
- С рукой?
- Ага. Замахнулся и… хм… будто змея ужалила. Может, на тебе какая защита? Ну, после встречи с чародейкой?
Гастон почесал затылок.
- Нет, Кара со мной ничего не делала. Только… - он примолк, вспомнив, что Огонёк ведать не ведает о подарке чародейки.
Лизетта охнула. Посмотрела на грудь Гастона, где под рубашкой скрывался медальон с буквой «У».
- Вот черти… - она вскочила. – Пойдем по замку прогуляемся.
- Еще не нагуля…
- Нет! – Лизетта схватила мужа за руку и потянула к выходу.
Огонёк не возразила против «бегства». Если что и заподозрила, вида не показала. Зевнула, взяла со стола большущее красное яблоко и устроилась с ногами в освободившемся кресле.
- Что за блажь очередная? – возмутился Гастон, когда Лизетта протащила его через три коридора и толкнула в темный угол.
Она огляделась и возбужденно зашептала:
- Это медальон! Медальон! Шкурой коровьей клянусь! И чешуей драконьей!
- Чего?
- Медальон тебя защитил, бестолочь! – Лизетта хотела ткнуть мужа в плечо, но передумала, вдруг медальон отреагирует. - Отец не смог ударить. Сам пострадал!
- Угу. Помнится прежних владельцев – Пенетьери – побрякушки не уберегли.
Лизетта пожала плечами.
- О гибели императорской семьи ходит много легенд. Теперь не разберешь, что правда, а что вымысел. Много воды утекло. Может, их враг – министр – нашел способ временно обезвредить медальоны, или же они не сработали по другой причине.
- Но… - начал Гастон и примолк.
А ведь дело жена говорит. Тем более, на шее медальон удачи. А счастливое избавление от родительской экзекуции вполне можно назвать везением.
- Интересно, какой из трех… в смысле, из двух медальонов у отца?
- Власти, - без раздумий ответила Лизетта. – Сам посуди, папеньку твоего все боятся. Даже герцогиня задрожала, едва он глянул. Сама сегодня видела. А что в нем страшного? Ничегошеньки! Обычный дворецкий. Не хлюпик, конечно, но и не богатырь.
- Но…
- Ты хоть раз пошел против его воли? Трясешься осиновым листом, ноги позволяешь об себя вытирать. Однако не постеснялся с моим папенькой – императором – пререкаться. Обычно языкастый до невозможности, а собственному отцу готов и одну щеку для удара подставлять, и другую.
Гастон открыл рот для нового возражения и…закрыл.
Теория-то стройная. Он никогда не понимал причины страха перед родителем, что греха таить. Удивлялся, как тому удается держать в ежовых рукавицах весь замок. Ведь ничего особенного не делает. Только приказы раздает направо и налево. Ну, и наказания назначает. Подчас несправедливые. Но никто не спорит и друг за друга не заступается. Мол, дворецкий всегда прав, и точка.
- Наверняка, отец поступил, как ты, и носит медальон на шее, - добавила Лизетта хмуро. – Источник власти всегда при нем. Это объясняет всеобщее подчинение и усложняет нам задачу. Огонёк не сможет колдовать несколько дней. Можно попробовать сонное зелье. Его трудно достать?
- Вообще-то, трудно, - ответил Гастон, дивясь сообразительности жены. Конечно, отец носит такую ценность на шее! Простое и идеальное решение! – Обычные сонные порошки на рынке продаются, но они для личного использования, коли ты бессонницей страдаешь или кошмары мучают. Прежде чем пить, надо особое заклинание прочесть в закрепление «связи». Если подсыпать кому-то другому, не сработает. Вредительские сонные порошки готовят сильные ведьмы и торгуют тайно. Первому встречному не продадут.
Лизетта скривила губы.
- Жаль. Не сражаться же с твоим папенькой. Нет, я, конечно, могу, если превращусь в кого подходящего. Но, сомневаюсь, что будет толк.
- А если поговорить? Не помешает узнать, как к нему медальон попал. Глядишь, поймем, где третий искать.
Жена идею не оценила. Посмотрела так, будто Гастон глупость несусветную предложил. Мол, легче от скалы ответов дождаться, нежели от Уильяма Ла-Пьера.
…Так ни о чем не договорившись они решили вернуться в апартаменты. Утро вечера мудренее. Гастон шагал мрачнее неба перед грозой. Мысль, что причина вечного страха перед родителем – в медальоне, злила до дыма из ушей. А он считал себя слабаком, готовым терпеть и побои, и несправедливые отцовские решения. Получается, это не он неспособен проявлять мужество и свободу воли, это треклятая побрякушка вынуждает подчиняться и поклоняться. Что ж, медальон власти не зря получил название. Отличная «игрушка» для императорской семьи.
Ох, черти…
Неудивительно, что лесной дед жаждет получить медальоны. Но ведь это опасно. У них и так имеется магия, благодаря которой они куда сильнее людей. Вон Лизеттин папенька даже побоялся признаться зловредному старикашке, что является правителем страны. А с медальонами, особенно с тем, на котором выгравирована буква «В», они столько дел наворотят, что все на свете черти вздрогнут и разбегутся прочь из Алманской империи. Ох, нельзя лесным столь мощные вещицы отдавать. Нельзя! Но как?...
- Ой!
Лизетта, шедшая впереди, внезапно остановилась, и задумавшийся Гастон врезался в нее, да так, что она качнулась и едва на четвереньки не приземлилась. Однако претензий и криков не последовало, ибо, когда дорогу преграждает странный серебристый визитер, как-то не до ругани. Все слова в горле застревают.
- Лис? – удивился Гастон, сообразив, что и жена его видит.
- Вообще-то меня Елисеем зовут.
- Э-э-э…. очень приятно.
- Скоро не будет приятно, - лис криво усмехнулся. – Сходи светлость навестить. Прямо сейчас. И жену прихвати. Вдвоем «интереснее» получится.
- За-за-зачем? Похищения… в смысле, посещения запрещены. Герцог-отец распорядился.
- А ты не стесняйся, нарушь распоряжение. Светлость не стесняется, уж поверь. Главное, внутри не шумите. Постарайтесь врасплох застать.
Лис Елисей подарил плутоватую улыбку, вильнул пушистым хвостом и растворился в воздухе. Гастон с Лизеттой переглянулись. Она кивнула головой в сторону, мол, идем, коли велено. Но Гастона одолевали сомнения. Узнает герцог Винзур о нарушении, попадет всем троим: и ему с женой, и светлости. С другой стороны, лис неспроста дал «поручение», да и медальон удачи при них, должно всё сладиться.
Замок спал, как и полагалось по графику герцогини. Навстречу не попалось ни единой живой души. Только дымчатый кот, в чью задачу входило «патрулировать» подвал и чердак. Правда, выполняет ли он свои обязанности, оставалось загадкой. Днём Гастон видел его лишь дежурившим на кухне или дрыхнувшем на солнышке в саду, а по ночам разгуливающим по коридорам с видом хозяина замка.
Вот и апартаменты светлости. И никакой охраны перед дверью. А смысл? Герцог-отец знал, что младший отпрыск не посмеет нарушить приказ и выйти наружу. Не в том он положении, чтобы своевольничать, когда и так наказан. Иначе недавняя ссылка в глуши отдыхом на морском побережье покажется.
