Чушь собачья.
— Почти, — раздался голос Гослинга.
Но откуда он знает, если вход закрыт? Возможно, он просто чувствует это, как и Джордж, — давление, медленно нарастающее в море. Джордж был уверен, что сквозь прорезиненный пол он ощущает движение, словно под ними проносится поезд.
Сохранять спокойствие было просто невозможно, даже Гослинг выглядел встревоженным. Он побледнел, несмотря на загар, его взгляд метался из стороны в сторону. Старший помощник изо всех сил вцепился в обшивку.
Существа проплыли под ними на такой скорости, что плот подбросило вверх на несколько дюймов. Море бурлило.
— Они под нами, — сказал Гослинг.
Десятки, если не сотни светящихся рыб плыли у самой поверхности, то и дело задевая плот. Исходящий от них свет — пульсирующий бледно-зеленый — будто рентгеном просветил днище плота: стали видны очертания воздушных камер, швов и стежков.
Ни у Джорджа, ни у Гослинга не было возможности адекватно оценить удивительный феномен, потому что плот подбрасывало, как на американских горках. Море бурлило, удары следовали один за другим. Джордж изо всех сил стиснул зубы, ожидая, что камеры вот-вот лопнут и они с Гослингом пойдут ко дну.
Но ничего не случилось: плот разрабатывали с учетом бурных штормов, поэтому у него было несколько воздушных камер — никакая тряска не смогла бы его потопить.
Гослинг не раз объяснял это Джорджу, но у того все вылетело из головы, пока от дикой качки его бросало из стороны в сторону и перед глазами у него маячило странное свечение и старший помощник, на которого он то и дело натыкался.
Удары прекратились, и сияние исчезло, как будто кто-то погасил лампу.
Пару минут спустя Гослинг подошел к входу и расстегнул молнию. Снаружи снова не было ничего, кроме моря и тумана, двигающихся в унисон.
— Они уплыли, — сказал он. — А мы еще здесь.
18
— Я хочу есть, — сказал Сакс после долгого молчания. — Что, парни, скажете, если мы прирежем Фабрини и перекусим?
Менхаус издал низкий, сухой смешок, Кук промолчал, а Крайчек просто смотрел прямо перед собой. Фабрини сжимал и разжимал кулаки.
— Имею в виду, что рано или поздно нам придется кого-нибудь съесть, — не унимался Сакс, — и я выбираю Фабрини. Скажем прямо, он самый ненужный.
— Нет, ты ошибаешься, Сакс, — сказал Фабрини. — Я слишком тощий. Нам нужна жирная задница, как у тебя, например. Ты здоровенное, толстое трепло. Будет у нас жирный баклан, приготовленный в собственном соку.
Сакс фыркнул:
— Ты слышал, Менхаус? Он хочет моего сочку. Только и думает о моем члене.
Кук, казалось, не замечал остальных. Он то смотрел на туман, то следил за Крайчеком, но в основном наблюдал за Саксом. Тирада матроса о ждущем в тумане дьяволе не прошла для него даром. Казалось, он нутром ощущал чужое присутствие, но все же эта проблема была из разряда фантомных. Существовала гораздо более явная и актуальная опасность — Сакс.
— Мне есть не хочется, — проворчал Менхаус. — Я б не отказался от холодного пива.
— Заткнись, — сказал Фабрини.
— Только душу бередить, — заметил Кук. — Нужно быть реалистами.
Сакс в удивлении вскинул руки:
— Черт, да ты ли это, Кук? Какая муха тебя укусила? Тише, парни, пусть говорит.
Кук прищурил глаза:
— Я только сказал, что нужно быть реалистами. Нет смысла говорить о пиве. Нам придется довольствоваться аварийным пайком, пока… пока не появиться что-то другое.
— Смотрите-ка, — издевался Сакс, — мистер Реализм заговорил.
— О, да заткнись уже, — сказал Фабрини.
— Почему бы тебе не пойти и не трахнуть свою мамочку, Фабрини? — прорычал Сакс.
Фабрини поднялся на ноги — лодка качнулась.
— Я сыт тобой по горло, Сакс. Ты нарываешься.
Сакс невесело ухмыльнулся и медленно встал: он давно этого ждал. С тех пор, как корабль пошел ко дну, он неустанно провоцировал Фабрини и теперь, конечно, с удовольствием осознал, что долгожданный момент настал. Сакс любил манипулировать, жать на кнопки, чтобы люди вели себя так, как ему было нужно. Случай с Фабрини не был исключением: горячими головами проще всего управлять.
— Прекратите, — сказал Кук. — Нельзя драться в лодке.
Он перебирал в уме причины. Потому что это неправильно? Потому что это по-детски? Потому что они могут опрокинуть лодку? Но настоящая причина заключалась в чем-то более значительном и важном: они не могли драться, потому что были людьми, а это чего-то да стоило. В том мире люди были редкостью, и если там действительно верховодил дьявол, зловещий кукловод, им стоило держаться вместе.
Возможно, это звучало немного идеалистично и пафосно, но Кук понимал, что это важно. Им нельзя становиться марионетками, игрушками в руках злобного, безжалостного существа. Распри и склоки лишь ослабят их, а его сделают сильнее.
— Пожалуйста, — взмолился он, — прекратите. Разве вы не видите, что делаете?
Сакс и Фабрини проигнорировали его. Колкости становились все менее смешными.
— Вы должны послушать Кука, — сказал Крайчек. — Может, некоторые из вас не знают, но Кук… О да, он знает, что там такое, что нас ждет. «Разделяй и властвуй» — вот что оно делает. Питается страхом, отчаянием и тревогой, агрессией и злостью, и вы его кормите. Да, именно вы. Наполняете его чрево скверной, делаете его сильным.
Крайчек разразился очередной безумной проповедью о мифическом существе, наблюдающем, ждущем, слушающем и радующемся их стычкам, назвал Сакса и Фабрини идиотами и объяснил это тем, что на самом деле они не хотят драться и ими манипулирует тварь из тумана: это она посеяла в их умах семена раздора. Крайчек сказал, что они должны сопротивляться, гнать тварь прочь из своего сознания. Разве они не понимают? Разве не видят?
Кук знал, что Крайчек обезумел, но это не означало, что он говорил неправильные вещи: Кук сам мыслил в том же направлении. Что, если ими манипулируют, склоняют к конфликту? Конечно, они оба идиоты, раз дошли до этого, утонули в собственном тестостероне, но что, если Крайчек прав?
«В этом есть смысл, — подумал Кук. — Эта тварь, или дьявол, выбирает тех, кто слаб духом, на кого легче всего повлиять. Может, физически Сакс и Фабрини сильны, но духовно, как все подобные люди, слабы и недалеки. Они видят мир черно-белым, а такие умы проще всего использовать. Так людей заставляют воевать друг против друга — указывая, кто друг, а кто враг. Тварь знает это, чувствует психологически слабые звенья, управляет мыслями».
— Вы оба, прекратите, — Кук предпринял очередную попытку остановить драку.
Фабрини и Сакс, не обращая на него внимания, медленно приближались друг к другу.
