птиц и жужжание насекомых.
Этот сад был поистине волшебным местом, полным красоты и таинственности. Он был скрыт от шума и суеты Каршура, словно оазис спокойствия в сердце бушующей стихии.
В самом сердце сада, там, где тропинка, вымощенная плитами розового мрамора, кончалась, уступая место изумрудному ковру травы, раскинулось небольшое озеро — спокойное, неподвижное, словно зеркало, в котором отражались небо, деревья и облака. А на его берегу, на скамье, высеченной из цельного куска белого камня, сидела она. Сидела прямо, величественно, словно древняя богиня, сошедшая с небес, чтобы даровать своим последователям милость или наказать их за прегрешения. И вся она — от макушки до подножия — была окутана аурой магии, столь мощной и древней, что у меня перехватило дыхание.
На ней было платье из тончайшего шёлка, цвета нефритового моря на закате, которое не скрывало, а лишь подчёркивало её стройную, гибкую фигуру, словно вторая кожа. Длинные, чёрные, как смоль, волосы, украшенные жемчужными нитями и живыми цветами, ниспадали на плечи тяжёлыми, волнующими волнами, напоминая ночное небо, усыпанное тысячами мерцающих звёзд. Её лицо… оно было прекрасным и нежным, как бутон лотоса, с тонкими, словно прорисованными тонкой кистью мастера, изысканными чертами. Алые, как спелая вишня, губы слегка трогала еле заметная улыбка, от которой, казалось, вокруг становилось светлее. Но самым поразительным в ней, тем, от чего невозможно было оторвать взгляда, были её глаза. Они были цвета глубокого, таинственного озера — такого же, как-то, на берегу которого она сидела, — озера, скрывающего в себе древние тайны и неведомые силы. В них было столько мудрости и спокойствия, столько скрытой мощи и… да, опасности, что я застыл на месте, словно поражённый молнией, не в силах ни пошевелиться, ни проронить ни слова.
— Кто ты? — спросил я, очарованный ее красотой.
— Меня зовут Алисия, — ответила она, ее голос был мягким и мелодичным, словно звучание нефритовых колокольчиков. — А ты, я так понимаю, Макс, Воин-Дракон?
Чего? Это кто ей сказал? Рен-воришка?
Я был поражен. Откуда она знает мое имя? Откуда она знает о пророчестве?
Алисия улыбнулась, и её улыбка, словно вспышка молнии, на мгновение осветила темноту моих сомнений, моих страхов, моих желаний. В этой улыбке было что-то гипнотическое, завораживающее, заставляющее забыть обо всём на свете.
«Алисия…» — прошептал я про себя, словно пробуя её имя на вкус. — «Алисия…»
Даже её имя звучало как волшебное заклинание, способное открыть любые двери, подчинить любую волю, сломать любые преграды. Оно струилось, словно дорогая пряность, ласкало слух, словно шелест лепестков лотоса на ветру. Я не мог оторвать от неё взгляда, словно загипнотизированный её красотой, её таинственностью, её властью, которую она не скрывала, а, напротив, демонстрировала с неприкрытой прямотой хищницы, играющей с попавшей в её сети жертвой.
И в этот момент, стоя перед ней, чувствуя, как моё сердце бьётся всё чаще, я невольно вспомнил Ян. Ян, с её нежной, юной красотой, ещё не познавшей всех прелестей и горестей взрослой жизни, с её светлыми, словно лунный свет, волосами, обрамлявшими лицо, которое казалось слишком милым, слишком невинным для этого мира, с её лучистыми голубыми глазами, полными добра, сострадания и тихой, но неугасимой силы. Ян, которая стала для меня не только принцессой, которую нужно спасти от злодея, но и другом, соратником, тем, кто верил в меня, даже когда я сам в себя не верил, поддерживал и помогал не из чувства долга, а потому что… потому что не мог поступить иначе.
Красота Алисии была иной — яркой, ослепительной, властной. Она не просила, не умоляла — она брала, притягивала к себе взгляд, завораживала, одурманивала, опьяняла, словно крепкое вино, заставляла забыть обо всём на свете. Она была подобна экзотическому цветку, чье великолепие, яркость красок скрывали в себе острые, как лезвие кинжала, шипы и обжигающий, ядовитый сок.
Ян же… Ян была словно весенний цветок, нежный и хрупкий, но вместе с тем полный жизни и надежды, цветущий даже среди камней и пепла. Алисия же… Алисия была подобна ночной орхидее, распускающей свои бархатные лепестки в темноте, притягивающей к себе одуряющим ароматом и пугающей, холодной, опасной красотой.
Я понимал, что сравнивать их — это все равно, что сравнивать солнце и луну. Они были разные, но каждая по-своему прекрасна.
Но мое сердце уже было занято Ян. И хотя я не мог отрицать привлекательность Алисии, я знал, что она не та женщина, которая нужна мне. Я нуждался в тепле, в поддержке, в верности. И все это я находил в Ян.
— Не удивляйся, Макс, — сказала она. — В Каршуре много секретов. И я знаю больше, чем ты думаешь.
Она встала и подошла ко мне, ее движения были плавными и грациозными, как у танцовщицы.
— Я знаю, зачем ты здесь, Макс, — продолжила она. — Ты ищешь союзников в борьбе против Танзина. И я могу помочь тебе.
Она подняла руку, и в ее ладони вспыхнул огонь. Потом она щелкнула пальцами, и огонь превратился в воду, потом в землю, в металл, в дерево. Алисия управляла Пятью Элементами с такой легкостью и мастерством, что у меня захватило дух.
— Я — одна из самых могущественных магов Каршура, Макс, — сказала она. — И моя сила — в твоем распоряжении.
За моей спиной раздалось шипение. Оглянувшись я увидел Учителя. А я-то думал, что меня и правда отпустили одного погулять.
Тинг шипела, ее шерсть встала дыбом.
— Будь осторожен, Макс, — прошептала она. — Я чувствую в ней что-то темное, опасное. Ее магия напоминает мне магию демонов…
Я посмотрел на Алисию. Ее красота и сила были очевидны, но слова Тинг заронили в мою душу зерно сомнения.
Алисия улыбнулась, но ее улыбка теперь казалась мне холодной и хищной.
— Не слушай ее, Макс, — сказала она. — Она просто боится моей силы. Доверься мне, я помогу тебе победить Танзина.
Я был растерян. Кому верить? Тинг, которая всегда была рядом, которая спасла мне жизнь? Или Алисии, чья красота и сила были настолько пьянящими, что затмевали разум?
Я знал, что от моего выбора зависит не только моя судьба, но и судьба Арантеи. И я должен был быть осторожен. Очень осторожен.
— Ты заблуждаешься, думая, что я предлагаю тебе лишь силу и власть, — голос Алисии был мягким и обволакивающим, словно шелест шелка. Ее темные глаза, казалось, видели меня насквозь, читая мои мысли и чувства.
Я
