рубля на эту дурость не дам!
Я вскипел, но старался держать лицо спокойным, я же политик, мать вашу, должен и обязан, уточнил:
– Отказываетесь подчиняться президенту?
– Верно, – ответил он и широко улыбнулся. – Абсолютно и полностью! У нас посевного зерна не осталось, Запад не продает, а своего у нас уже давно нет, а тут великая стройка века, суперкомпьютер самый огромный, самый мощный и быстрый в мире… московской области!.. Конечно, это вам и прессе интереснее.
Я поинтересовался угрюмо:
– А вы понимаете, чем грозит неподчинение?
Он посмотрел наглыми глазами, улыбнулся во все тридцать с лишним зубов.
– Я специалист, господин президент! А не просто член правительства.
Я нахмурился.
– Что вы этим хотите сказать?
Он красиво поднялся, одернул полы пиджака, теперь уже смотрел на меня, сидящего, сверху вниз, мало ли что на полголовы выше.
– Выгоните меня, – предложил он уже без улыбки. – По любой статье! Например, за несоответствие с занимаемой должностью. Или за неверное исполнение указаний. В нашей дружной банке пауков любой повод сгодится. Никто не скажет против.
Я смотрел с настороженностью, опыт общения с людьми говорит, что не прикидывается, почему-то готов покинуть престижный пост министра финансов с легкостью.
– И что это вам даст? – спросил я.
Он ответил с той же нагловатой ленцой:
– Как минимум, хорошую должность в банковском секторе. И высокий пост. Давно сманивают. Там и зарплата на порядок выше. Плюс бонусы. И вообще та-а-а-акие возможности… Так что господин президент, не стесняйтесь! Новая метла лучше метет, верно?
Я ощутил, что оба смотрим друг на друга с растущей неприязнью. Я, как любой начальник на подчиненного, что взбрыкнул и смотрит нагло, а он видит перед собой выскочку, чья партия благодаря случайности одержала победу на выборах и теперь новые люди поспешно присосутся к кормушке, выталкивая тех, кто хоть немного освоился с работой и хоть что-то делает.
Я выдохнул, стараясь взять злость и усталость в кулак, откинулся на спинку кресла и ответил как можно более ровным голосом:
– Да, рыба ищет, где глубже, а человек с таким же интеллектом скумбрии, где меньше работать и больше получать. Это нормально, не стесняйтесь, абсолютное большинство так и делает. Тем более, что работать в нынешнем правительстве придется вдвое больше, надо же вытаскивать страну из этой трясины… Но обдумайте свой шаг, чтобы потом не оправдывались, что это было мое решение, а не ваше.
Показывая, что разговор закончен, опустил голову и вперил взгляд в бумаги, хотя сейчас строчки прыгают перед глазами.
Он вышел красиво и бесшумно, я поднял взгляд на белоснежную дверь с золотой окантовкой, чувствую себя здесь словно попал домой к Брынцалову.
Часть 2 Глава 6
Глава 6
Тут же, не успела дверь за ним закрыться, ворвался, но на пороге сразу же притормозил, крепко сложеный молодой мужчина, такому бы в десантниках командовать ротой, но здесь он явно не бодигард, и дело не в безупречном костюме, короткой прическе. Выражение глаз, движения, всё говорит, что если этот и относится к десантникам, то потому лишь, что тщательно расписывает им задания.
– Господин президент, – сказал он быстро, – я глава Администрации Президента. Ну, до тех пор, пока не замените своей командой. Был в командировке, сейчас прямо с самолета.
Я всмотрелся в него внимательно. Ни капли враждебности, как и нет раболепия, желания угодить, подольститься. Смотрит прямо, весь обратился в слух, взгляд очень внимательный.
– Вы не столкнулись с министром финансов? – спросил я. – Желает, чтобы я его выгнал. Почему?
Он ответил без запинки:
– Если подаст в отставку, то кто-то может сказать, что он сбежал от трудностей. А так его уволил самодур, уж простите, такое будет мнение, он чист.
– Ну-ну, – сказал я, – спасибо за откровенность. А чем ему не нравится наша программа?
– Показухой, – ответил он и тут же уточнил: – На его взгляд. Гораздо важнее, как он считает, сосредоточиться на создании собственного семенного фонда. Без суперкомпьютера «Алкома» обойдемся, всё равно не войдем даже в мировую десятку, а вот если Запад перестанет продавать нам посевное зерно, нам кранты.
Я не сводил с него взгляда.
– А ты как считаешь?
Он ответил так же быстро и четко, не человек, а моментально реагирующая счётная машина:
– Компьютер – для национального престижа, зерно – для выживания. «Алкому» стоит строить, если уверены в куске хлеба на завтрашний день и год.
– Но хлеба может и не быть?
Он ответил так же четко, без намека на любую уклончивость:
– Санкции Запада усиливаются. А ещё снаппер порвал связи, логистику. Решайте, господин президент.
Я всё ещё не спускал с него взгляда.
– А сам как думаешь, комп или зерно?
Он впервые словно бы чуть замялся, на микросекунду, но ответил всё так же твёрдо:
– Извините, господин президент, с нашими великими стройками, похоже, у нас ни президент, ни правительство не догадывается, что зерно, которые собираем и отправляем на экспорт по сотне миллионов тонн в год… это кормовое зерно. Или слышать о таком не хотят. Сеять это зерно нельзя. Ничего не взойдет. Свое так и не создали, а это позор. Нельзя в таких количествах покупать из-за рубежа у своих, как говорим, противников.
Я поморщился.
– Что смартфоны не делаем, знают даже в глухой тайге, но насчёт зерна…
– Потому, господин, президент, смартфоны под санкциями, без них жить можно, а вот без зерна…
Я поморщился.
– Жалеют нас? Неприятно для патриотов. Санкции нанесли ущерб, понятно. И что, через серый импорт завозили только чипы для ракет?
– И много чего ещё, – подтвердил он, – а на зерно не то, чтобы не обращаем внимания, просто рук на всё не хватает. Раз у нас такие урожаи, продаем за кордон, то чего дергаться, распылять силы? Правда, у Корсунского есть ещё одна фишка…
– Ну-ну?
– По слухам, очень хотел и добивался цифровизации куда шире, чем позволяют осторожные верха. Но большинство в правительстве были против, даже ЦБ России.
Он умолк, смотрит с ожиданием, я вздохнул чуть свободнее.
– Цифровизация – наше всё. Надеюсь, я его хоть чуть да задел насчёт человека с интеллектом скумбрии.
Он сообщил почтительно:
– Я
