Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
все же это станет бесконечным самообманом. И если у него есть хоть капля мудрости, он должен смириться, обозначив ignotum per ignotius (неизвестное через более неизвестное (лат.), т. е. назвав ее именем Бога. Тем самым он осознает свое смирение и свое несовершенство, свою зависимость, но в то же время и свою свободу выбирать между истиной и ложью. (6, 349)
516
Но хотя наша прогрессивность во множестве случаев может привести к восхитительному исполнению желаний, она в равной степени накапливает и гигантский Прометеев долг, который время от времени приходится выплачивать в виде ужасающих катастроф. Веками человек мечтал о полете, а все, что мы получили взамен, это град бомбардировок! (8, 99)
517
Прогрессивный идеал всегда более абстрактен и менее естествен и «морален» в том, что он требует предательства традиций. Прогресс, усиленный волей, всегда конвульсивен. Отсталость может быть ближе к естественности, но ей, в свою очередь, всегда угрожает болезненное пробуждение. Более древний взгляд на вещи понимал, что прогресс возможен лишь Deo concedente (подчиняясь Богу (лат.), и таким образом обеспечивал себя признанием противоположностей и повторял извечные rites d’entrée et de sortie на более высоком уровне. (8, 100)
518
Не человек создал дух, а дух создал человека творческим, постоянно побуждая его, одаривая прекрасными идеями, наполняя силой, «энтузиазмом» и «вдохновением». Он насквозь пропитывает все его существо, и возникает серьезнейшая опасность: человек начинает считать, что это именно он создал дух и что он обладает духом. В действительности же, прафеномен духа овладевает им, и, представляясь в качестве добровольного объекта человеческих намерений, он сковывает свободу человека тысячами цепей точно так же, как это делает физический мир, становясь навязчивой идеей. Дух угрожает наивно мыслящему человеку инфляцией, ужасные и поучительные примеры чего дает наше время. Опасность тем более возрастает, чем больше мы интересуемся внешними объектами и чем больше мы забываем о том, что усложнение нашего отношения к природе должно идти рука об руку с соответствующим усложнением отношения к духу, так чтобы установилось необходимое равновесие. Если не компенсировать внешний объект внутренним, возникает необузданный материализм, усиленный маниакальной самонадеянностью или угасанием самостоятельности личности, что, в конце концов, соответствует идеалам тоталитарного массового государства. (8, 295)
519
Худший грех человека – его бессознательность, но ему потакают с превеликим усердием даже те, кто должен служить человечеству как его учителя. Когда же мы перестанем воспринимать человека по-варварски и со всей серьезностью начнем искать пути и средства к освобождению его от одержимости и бессознательности и выполним тем самым наиболее важную задачу цивилизации? Неужели мы не в состоянии понять, что все идущие извне исправления и усовершенствования не касаются внутренней природы человека и что в конечном итоге все зависит от того, есть ли в обладающем наукой и техникой человеке ответственность, или нет. Христианство указало нам путь, но как свидетельствуют факты, оно проникло недостаточно глубоко. Какие глубины отчаяния должны открыться взору ответственных мировых лидеров, чтобы они наконец сами смогли удержаться от соблазна? (8, 336)
520
Голос дает возможность обнаружить слишком многое из того, что скрывается в людях. Можно только удивляться тем фантастическим усилиям, которые прилагают люди для того, чтобы произвести впечатление веселых, спокойных, приветливых, предприимчивых, уравновешенных, отзывчивых, доброжелательных и так далее. Понятно, что это только попытка скрыть тот факт, что дело обстоит иначе. (9, 19)
521
Каждый истинный гений всегда нарушает привычный порядок вещей. Он приходит в бренный мир из мира вечного. В определенный момент то, что он проповедует, становится ложью, ибо в конечном итоге все вечные истины становятся ложью. Процесс перемен должен был бы приостановиться, чтобы человечество могло переварить и усвоить эти крайне неудобоваримые истины, которые гений извлек из тайников вечности. И, тем не менее, гений становится спасителем своей эпохи, а каждая крупица провозглашаемой им вечной истины действует подобно лекарству. (9, 23)
522
Задумывались ли вы когда-нибудь хоть на мгновение о том, сколь много захватнического (если не сказать злоумышленного или разбойного) в слове «понятие»? Это слово означает «обладание путем поимки, захвата». Именно таково наше отношение к миру. Индийский способ мышления – это сгущение, конденсация видения, а не алчное разбойное нападение на еще не покоренные сферы природы. (9, 27)
523
Знание о первоначалах в самом общем смысле наводит мосты между оставленным и потерянным миром праотцов и грядущим, пока непостижимым миром потомков. Какими средствами нам постичь будущее, когда мы в него войдем, если мы не обладаем тем опытом человеческого рода, который нам оставили после себя наши праотцы? Без этого обладания мы останемся без корней, без перспективы и станем легкой добычей будущего и нового. (10, 163)
524
Новое всегда сомнительно и означает нечто, что следует испытать. Ведь оно может с таким же успехом быть болезнью. Поэтому истинный прогресс возможен только при зрелости суждения. Но хорошо взвешенное суждение требует прочной точки зрения, которая может покоиться только на основательном знании чего-то уже ставшего. Тот, кто, не осознавая исторической связи, порывает отношения с прошлым, подвергается опасности пасть жертвой суггестии и ослепления, исходящих из всех новшеств. Трагизм всех нововведений заключается в том, что вместе с водой всегда выплескивают и ребенка. (10, 163)
525
Конечно, существует конфликт между идеальным убеждением и конкретной возможностью. Но мы плохо подготовили бы почву для будущих посевов, если бы забывали о настоящем и только взращивали бы идеалы. Это были бы лишь мечты. Не забывайте, что Кеплер за деньги составлял гороскопы и что многие художники обречены на поденную работу. (11, 218)
526
Леность, в общем, не лежит на пути наименьшего сопротивления, так как она приносит лишь мгновенное облегчение, а впоследствии приводит на путь наибольших сопротивлений. Жить по линии наименьшего сопротивления не значит также проявлять свою индивидуальность, не считаясь ни с кем и ни с чем. Тот, кто так поступает, скоро с болью поймет, что он находится не на линии наименьшего сопротивления, так как человек не только пучок эгоистических побуждений, каким его иногда любят изображать, но и социальное существо. Лучше всего это наблюдается у первобытных людей и у стадных животных, у которых всегда сильно развито стадное чувство. Без этого чувства стадо вообще не могло бы существовать. Человек как стадное животное в принципе вовсе не должен подчиняться навязанным ему извне законам, так как социальный закон заложен в нем самом априорно, как врожденная необходимость. (11, 229)
527
Знаете, мы все еще не можем отрешиться от схоластического предрассудка, от желания исправить природу, навязывая ей наши ограниченные «истины». В терапии неврозов мы наталкиваемся на
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
