на лбу по листочку с надписью. Мне стоит усилий громко произнести:
— Всем привет. — Все взгляды устремляются в мою сторону, а я выдавливаю улыбку.
Олег снимает со лба зеленый стикер с надписью «Джек Воробей» и подходит ко мне, обнимает. Слишком крепко и тесно, а потом целует в щеку, пройдясь по ней губами. От него пахнет дезодорантом с ментолом.
— Народ, это моя Марго. — Олег перекрикивает музыку.
Со мной в разнобой здороваются. Парень на полу улыбается и поправляет очки в роговой оправе.
Мне неприятны собственнические слова Олега, но я не акцентирую на этом внимания: не хочу портить ему праздник. Какой смысл? Я сейчас посижу для приличия и пойду домой.
Вручаю запечатанный в золотую бумагу игровой джойстик и мамин пирог.
— С Днем рождения.
— Спасибо, я так рад, что ты пришла. — Олег улыбается и приоткрывает крышку контейнера. — Вау, вишневый, как я люблю. Спасибо тете Люде.
Я заранее немного отступаю, чтобы лишить Олега возможности опять меня тискать.
Олег, действительно, постригся. Ему идет. Простая стрижка, канадка, вроде. Я не сильна в названиях мужских причёсок.
В принципе, время проходит неплохо, я ожидала худшего. Отказываюсь от алкоголя, который мне настойчиво предлагает сначала Олег, а потом парень с дредами, пью кофе с молоком. Тетя Света приготовила перед отъездом огромное количество бутербродов и нарезок. Колбаса, сложенная розочкой, знакома мне с детства, еще с семейных застольев.
Пару раз выхожу на балкон, болтаю с однокурсником Олега и рыжеволосой Ликой. Музыка сменяется на более приятную, незамысловатую мелодию. Спустя еще минут через сорок прощаюсь. Олег выходит следом за мной в прихожую.
— Марго, может, останешься еще немного? — У него не получается скрыть разочарование. — Еще даже девяти нет. Я тебя провожу потом.
— Извини, я же говорила, что ненадолго приду. Мне надо к сессии готовиться.
— Мне тоже, как и ребятам, но сегодня же пятница, вечер. Мы потом в центр поехать хотели. — Он опирается плечом о стенку и наблюдает, как я зашнуровываю обувь.
— Мне правда пора. — Перекидываю цепочку сумочки через голову и собираюсь прощаться, но Олег берет с полки ключи и говорит:
— Ладно, не силой же мне тебя удерживать. Пойдем, до остановки провожу.
— Не стоит.
Но Олег игнорирует меня: слегка подталкивает, касаясь поясницы.
Мы спускаемся вниз и выходим из подъезда. На улице уже стемнело, зажглись фонари вдоль дороги. Мигает боковая вывеска круглосуточной аптеки. Олег молчит, и я интуитивно понимаю, что он вышел со мной не просто так. Он останавливается возле скрипучей качели-вертушки и смотрит на меня.
Сердце тревожно разгоняется: я понимаю, о чем он хочет поговорить. В этот момент я упрекаю себя за то, что раньше не пресекла на корню шутки родителей и четко не обозначила Олегу свою позицию. Сделай я это, мне не пришлось бы сейчас учувствовать в крайне неприятном для меня разговоре. Но в то же время я никогда не давала ему поводов.
— Слушай, — Олег делает шаг ко мне, подходит почти вплотную, медлит, рассматривает мое лицо, — я давно хотел сказать, что ты мне очень нравишься.
Я собираюсь ему ответить, но он жестом останавливает меня.
— Стой, дай мне договорить. Ты очень нравишься мне еще с детства. Помнишь, как я напился в восемнадцать лет и признавался тебе в любви. Тетя Люда мне до сих пор это припоминает. — Он нервно улыбается. — Я все не решался сказать: Марго, я очень хочу, чтобы ты стала моей девушкой.
Я, честно, собиралась тактично отказать Олегу, но, договорив, он хватает меня за руку и лезет целоваться. Не успевает углубить поцелуй: я дергаюсь и даю ему пощечину.
— Олег, ты с ума сошел?
Он хватается за щеку, отступает назад и сводит брови. Карие глаза становятся совсем черными. А уличное освещение создает причудливые тени на его лице.
— Это из-за него, да?
— Из-за кого?
— Не прикидывайся, дурой. Из-за этого мажорчика в вельветовой курточке, стоимостью в месячный взнос за ипотеку нормального человека. — Он смотрит в сторону. — Ненавижу таких мразей.
— Прекрати его оскорблять. — Чеканю я. Накопленное раздражение и подавленная злость прорываются наружу.
— Ты даже сейчас его защищаешь! — Олег повышает голос. — Это из-за него ты поссорилась с Мариной. Думаешь, я идиот, ничего не замечаю?
— Прекрати на меня орать! — Я задыхаюсь от злости. — Посмотри на себя, Олег, ты не в состоянии принять, что не нравишься мне, как парень. Сразу же пытаешься унизить кого-нибудь, лишь бы поднять свою значимость и реанимировать растоптанное эго.
— Вот, только мозги мне делать не надо, окей?
— Окей! — Передразниваю его и резко разворачиваюсь на пятках.
Олег хватает меня за плечо.
— Оставь меня. — Он давит сильнее, причиняя боль. — Я сейчас заору.
Мимо идет мужчина с овчаркой на поводке и подозрительно косится на нас.
— Отпусти.
— Пацан, девушку отпусти. — Говорит он.
Олег опускает руку. Мне кажется, я слышу, как он скрипит зубами.
Вот какого черта я сюда приперлась? Злюсь сама на себя и припускаю к остановке. Слышу, как Олег с грохотом что-то пинает и матерится. Оказывается, он не такой положительный, каким мама хотела его выставить.
В последний момент запрыгиваю в трамвай и сажусь у окна. Устало прислоняюсь к стеклу. На душе остался неприятный осадок. Злюсь и в тоже время думаю, что была слишком резка. Но Влада я не позволю оскорблять никому в моем присутствии.
Надеваю наушники и прикрываю глаза.
27
— Хорошо, Кузнецова, — Антон Павлович постукивает ручкой по столу, — ну, хоть два определения понятию «сознание» вы мне дать можете?
— Это совокупность феноменов… В западной философии…
— Да не нужна мне ваша философия. — Сердится и поправляет маленькие, круглые очки. Из-за них и связки имени-отчества студенты за спиной называют его Чеховым. — Я прощу четкое определение. Это база.
К сожалению, это уже третий вопрос подряд, на который я не могу дать ответ. В голове — каша. Мысли бегут от меня, как тараканы от тапка. Антон Павлович был расположен ко мне с первого семинара, а теперь явно разочарован.
Чувствую на себе взгляды одногруппников. Мне ужасно стыдно. Обычно я люблю поумничать на занятиях по профильным предметам, но в меру, конечно. Мы даже пару раз сцеплялись в агрессивных дискуссиях с ботаном — Николаевым. Но сегодня мои память и логика покинули чат. Рассматриваю плитку на полу, выложенную елочкой.
«Ничего, я все успею, главное — не паниковать».
— Садитесь, — вздыхает Антон Павлович. — Доучите все, как следует, если не хотите на пересдачу.
Поднимаю глаза. Марина смотрит на меня обеспокоенно, но как только мы сталкиваемся взглядами, она опускает глаза и
