меня это удивило, — заметил Богдан.
— Да, — согласилась Прасковья. — Рекламы стало радикально меньше. Она дозволяется только в местах продажи. Притом рекламироваться должны только какие-то физические качества товара: тёплое, сладкое, удобное по такой-то причине и т. д. Имиджевая реклама, апелляция к престижу, использование известных людей, product placement — всё это категорически запрещено. У меня лично был курьёзный случай. Я ведь каждую субботу являю свой лик в телевизоре и полчаса провожу что-то вроде воскресной проповеди, в данном случае — субботней. Так вот бдительная зрительница донесла: на Петровой постоянно жакет одной фирмы; вероятно, она её рекламирует. А я, признаться, и не знала, какой это фирмы: купила когда-то несколько пиджаков, которые мне подходили, да и всё. Я ведь не любительница наряжаться…
— Наверное, эту тётку спонсировали конкуренты, — улыбнулся Богдан. — Так что насчёт семьи?
— Да, я отвлеклась, — вспомнила Прасковья. — Наш союз выступает за традиционную православную семью. Очевидно, в реальности отклонения есть, и немало, но они ни в коем случае не считаются нормой. И за них строго взыскивают. Все эти так называемые «гражданские браки», «отношения» — безусловно не признаются. Это, разумеется, касается только членов Союза. К «мирянам», так сказать, требования пониже, но в целом мы насаждаем именно эти воззрения. И вот что интересно: наши нормы понемногу просачиваются и в мир. Недавно прошло негласное социологическое исследование, очень широкомасштабное, разностороннее и репрезентативное, мне буквально вчера прислали результаты. И выяснилось интересное. Молодые девушки, рождения 15-го-20-го годов, отрицательно относятся к добрачным и внебрачным связям и считают неприемлемыми внебрачных детей. Свыше шестидесяти, почти семьдесят, процентов. Это очень много.
— Да, много, — согласился Богдан. — Впрочем, это естественно: вы своего рода высшее сословие, и вам подражают, в том числе в образе жизни. Как горничная подражает барыне. А для молодой девушки самое понятное и актуальное — это личная жизнь. Вот она и берёт нормы личной жизни у высших — так я это вижу.
— Наверное, так и есть, — согласилась Прасковья. — В общем, члену Союза предписано жить в честном, по сути, христианском браке, хотя и не обязательно церковном. При этом церковный брак очень уважается, как и вообще религиозность. Но пока сохраняется возможность быть атеистом. Во всяком случае, не придерживаться никакой религии. Между прочим, мусульмане-члены Союза как-то вписались в эти правила. Я ни разу не слышала, чтобы были какие-то проблемы с многожёнством. Может, как-то особо тщательно скрывают.
— Это естественно, — согласился Богдан. — Если человек занят серьёзным делом, он должен либо жить в честном христианском браке, либо… ну, либо быть монахом в миру: «могий вместити да вместит». И в том, и в другом нет никакой особой трудности — если, конечно, человек всецело занят важным делом. Серьёзное дело несовместимо с беготнёй за юбками.
— Я знаю твой ригористический взгляд, но… в жизни по-всякому бывает. Может, он отдыхает от важных дел в беготне за юбками? — Прасковье почему-то хотелось возражать, хотя по существу она была согласна.
— Очевидно, есть люди, для которых лучший отдых — вываляться в дерьме, как свинья в луже, — рассмеялся Богдан. — Они не внушают мне почтения. И доверия не внушают. Более того, они мне кажутся ненадёжными что ли…Мне кажется, такой человек в какой-то момент подведёт.
— Вот-вот, и у нас в Союзе «Святая Русь» именно так и считается. Мне кажется, иногда мы перегибаем палку, но возможно, и нет. Наш Президент говорит, что всё начинается в семье, а она, в свою очередь, начинается в нравах, касающихся личной жизни. Крепкая надёжная семья, считается у нас, выпускает в жизнь хороших граждан. Семья на грани развала — неврастеников и… какое-то ещё он слово сказал, но я забыла. Это была цитата. Возможно, он прав.
— Абсолютно прав, — убеждённо подтвердил Богдан.
— Но, согласись, после той вакханалии, что была двадцать или даже пятнадцать лет назад — это очень резкий поворот.
— Верно, резкий, — согласился Богдан. — Но ведь это касается небольшого сообщества — вашего Союза. А только потом должно распространиться на весь народ. Кстати, сколько вас?
— Не более ста тысяч.
— Ну видишь, в масштабе страны — совсем чуть-чуть. А предполагается сделать из этого более массовую организацию?
— Пока вроде нет. Чтобы не размывать. Но есть много организаций, которыми мы руководим: молодёжные, детские, женские, есть даже такая забавная массовая организация под названием «Партия чистоты». Но это не партия в западном смысле слова — это массовое движение, почти исключительно женское. Началось с компании, которая продавала швабры и тряпки и всякое такое. Они ходили по домам и продавали. Потом стали устраивать субботники, бороться за чистоту — подъезда, улицы и т. п. А потом распространили это на чистоту нравов, помыслов и т. п. Это совершенно аполитичная контора, но она придерживается патриотических принципов и старается содействовать нам во всём. Их символ — веник.
— Ого! — удивился Богдан. — Отсылка одновременно к ведьмам и к опричнине.
— Ну, не все такие начитанные, как ты. Там говорят, что веник — это древний славянский символ. Их слоган: «Выметем сор из нашей общей избы!».
— Боевито! — оценил Богдан.
— Об этом надо рассказывать отдельно, сейчас только скажу, что это одна из многих организаций, которыми руководит Союз. От членов этих многочисленных объединений ничего особенного не требуется. Это совершенно аморфные образования, куда люди приходят, откуда уходят, когда надоедает. Но какую-то роль они играют, их руководители иногда принимаются в наш Союз, но это вовсе не правило.
— А как вступают в ваш Союз? Это происходит по собственному желанию или Союз должен пригласить нового члена?
— Слушай, ты задаёшь очень точные вопросы! — удивилась Прасковья.
— Ну, я кое-что прочитал, потом есть исторические аналогии, хотя в истории я довольно невежествен.
— Ладно, не скромничай по своему обыкновению. А вступают к нам по-разному. Человек может сам подать заявление в первичную организацию. А бывает и так, что мы наблюдаем жизнь и работу какого-то человека и предлагаем ему вступить.
— А с тобой как было?
— Мне предложили. Но это было в самом начале. Можно сказать, я была если не среди отцов-основателей, то где-то рядом. Ну а дальше кандидат изучает наши материалы, устав (у нас есть такой документ, но он слабо отражает нашу реальную деятельность). Его должны рекомендовать три члена Союза, притом они несут ответственность за свою рекомендацию. Ещё до формальной рекомендации они готовят этого парня к вступлению.
— Почему парня?
— Чаще это парень, сравнительно молодой мужчина, лет тридцати пяти. Женщин у нас процентов двадцать-двадцать пять. Мы их не отвергаем и не зовём специально, соотношение полов складывается стихийно, само собой. Наверное, это естественная пропорция среди тех, кто готов
