видела, что духовенство поддерживало все эти заблуждения, эксплуатируя их в свою пользу. Суеверие, унижая нравственное достоинство людей, подчиняет жадности священников имущество богачей и последний грош бедняков; оно поддерживает все эти ужасы, которые вырывают приношения, подобно разбойникам с большой дороги, требующим у путешественников «кошелька или жизни»!
ГЛАВА ХIII
ВЕСТИ
Однажды утром Ноемия получила известие, что Бен-Саул желает её видеть и сообщить ей важные новости.
Покорная этому призыву, молодая девушка отправилась пешком в жидовский квартал одна, завернувшись в длинную вуаль, какие обыкновенно носят римские дамы. Старик, по-прежнему погруженный в мрачные думы по поводу своих предчувствий, принял Ноемию очень ласково и не упрекнул её ни в чём.
— Я не имею права, — сказал он, — порицать то, что одобряет ваш отец; несмотря на беспокойство, внушаемое мне вашим пребыванием у христиан, я уважаю чувства Бен-Иакова и присоединяю к его молитвам мои собственные о том, чтобы Бог Израиля сжалился наконец над своим народом.
После этого вступления, которое у Бен-Саула вошло в привычку при начале каждого разговора, он приступил к самой сути, вызвавшей свидание.
Посланный от Бен-Иакова принёс римским евреям утешительные вести. Вся еврейская нация, рассеянная по различным государствам Европы, соединилась наконец общим союзом и намеревалась прийти на помощь своим римским братьям. Были приняты меры, которые должны ещё больше увеличить средства этой обширной ассоциации. Евреи владели уже громадной силой — богатством, они задумали присоединить к ней силу ума. Уже многие евреи приобрели в Европе блестящую известность в литературе и искусствах; общественное мнение высоко ценило их произведения, и эта слава послужила началом нравственного возрождения еврейского народа. Следовало, таким образом, поощрять всё, что служило прогрессу, чтобы другие народы решились наконец последовать примеру Франции, где евреи уже были допущены к общественной и политической жизни.
Чтобы достигнуть этой цели, необходимо было собрать самые точные сведения о современном устройстве всех европейских обществ. В особенности было важно получить точные и многочисленные сведения о моральной, политической и религиозной организации Рима; Бен-Иаков был счастлив тем, что мог поручить это дело своей многолюбимой дочери. Она должна была скрывать под непроницаемой для всех тайной свой образ действий. Работая в пользу освобождения народа Божия от ига христиан, Ноемия имела право действовать вне закона, если того требовали интересы еврейской нации.
Позднее из Талмуда заимствовали это правило иезуиты.
Ей для подробных наблюдений были предоставлены в полное распоряжение необходимые средства всюду, где бы они ей ни понадобились.
Все эти распоряжения заключались в письменной инструкции на еврейском языке, вручённой молодой еврейке Бен-Саулом, который вслед за тем сообщил ей устно советы отца.
Она должна была стараться проникнуть в центр римского общества, изучить народные обычаи, узнать тайны Ватикана, Церкви, духовенства и религиозных общин.
Эти исследования Ноемия уже начала делать как бы инстинктивно, твёрдо уверенная, что работает на пользу будущего своей нации, но не зная, что это будущее уже так близко от неё.
Бен-Иаков через Бен-Саула приказывал дочери вполне отдаться общееврейскому делу; он предписывал ей безграничное самоотвержение, за двумя только исключениями: она должна была сохранить неприкосновенными честь фамилии и веру отцов.
Эти последние слова почему-то смутили Ноемию: ей казалось, в глубине души, что будет трудно выполнить эти два отцовских предписания. Хитрость свойственна женщинам, даже тем, которые далеки от лукавства и притворства: потому-то несмотря на то, что предыдущие события должны были отдалить Ноемию от синьоры Нальди, молодая еврейка притворилась, что ищет её общества, для того чтобы отвлечь её подозрения и избегнуть надзора. Прежде нежели приняться за дело, Ноемия в письме к отцу изложила результат своих первоначальных наблюдений.
ГЛАВА XIV
РУКОПИСЬ
Письмо Ноемии к Бен-Иакову
Рим...
Батюшка!
Да благословит вас Бог Авраама, Исаака и Иакова!
Я поняла ваши намерения и считаю своим долгом повиноваться вашей воле. Ещё прежде чем Бен-Саул сообщил мне ваши приказания, Бог подсказал мне их; я предчувствовала, что вы потребуете этого от меня, и со дня вашего отъезда приготовилась верно служить вам. Вы также знаете, что мудрые советы ваши утвердили меня в божественных правилах и вере отцов наших. Жизнь моя принадлежит не мне, а Богу и вам, подобно сыну, последовавшему за отцом на гору; располагайте же этим существованием, которое вы мне даровали.
Я пишу вам по совету Бен-Саула; он просмотрел мои заметки, которые я собирала, собственно, для себя, и нашёл их достойными для сообщения вам. Мне этого никогда и в голову не приходило, но я повинуюсь Бен-Саулу, как бы повиновалась вам.
Ежедневно вечером после священных омовений, прежде нежели обращаться душой ко Всевышнему, мне хотелось очиститься мысленно, как я уже очистилась телесно. Вооружась знанием людей и вещей, я просматривала мои воспоминания о времени, проведённом среди врагов нашей веры. Когда Бен-Саул сообщил мне ваши намерения, я чрезвычайно обрадовалась, что моё послушание предупредило ваши желания.
Из этих ежедневных заметок я выбрала то, что мне показалось более полезным для вас; прочтите, батюшка, снисходительно то, что я писала не с гордостью и тщеславием, а с набожным и дочерним смирением.
А теперь да прострёт над вами Бог Моисея свои длани, дарует вам победу и вспомнит о народе, когда-то избранном им.
1. Рукопись Ноемии[7]
Римские итальянцы
При въезде в Рим меня волновали мысли о его бывшем величии, и я думала встретить его в жителях потомков гордых римлян, некогда победивших Иудею. Но эта иллюзия скоро рассеялась.
Когда же я выразила по этому поводу грустное удивление, мне дали понять, что время стёрло даже их следы и что теперь существуют только итальянцы Рима. Я не могу выразить, насколько это общеупотребительное, как я узнала после, выражение помогло мне в моих исследованиях, указав точку, на которой должны были сосредоточиться мои наблюдения. В знак благодарности я озаглавила этим именем первую часть моей рукописи.
Итальянцы в Риме те же, как и в Венеции, как и в других городах Италии, но здесь они показались мне менее мстительными, менее склонными к убийству, нежели их соотечественники в других провинциях. Меня чрезвычайно поразили постоянные кривляния римского населения, нигде я не встречала ничего подобного. Религиозные церемонии встречаются там на каждом шагу, и по многим признакам я заметила, что обман и бесстыдное распутство примешиваются к этим торжествам. Затем меня удивили беспечность и бездействие этого народа; большинство из них не знают, что значит заниматься чем-нибудь полезным. Они
