поступлю, как вы советуете. (Ушла.)
У портала — А л е к с а н д р П а в л о в и ч и Т а н я.
А л е к с а н д р П а в л о в и ч. Тебя это поразило, девчонка! А у нас, взрослых, вот где они сидят — эти кумиры, идолы!.. Появится в какой-нибудь отрасли человеческой деятельности этакий идол — и тпру: стала эта отрасль человеческой деятельности ни туда ни сюда, а то и назад пошла.
Т а н я. Это вы про биологию?
А л е к с а н д р П а в л о в и ч. И про биологию, и про физику, и про театр, и про живопись, и про скульптуру, и про физкультуру… Да мало ли…
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а (в дверях учительской). Александр Павлович, а у вас разве нет урока?
А л е к с а н д р П а в л о в и ч. Они контрольную пишут.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Контрольную?.. А вы в коридоре?..
А л е к с а н д р П а в л о в и ч. Так это ж у них контрольная, а не у меня.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. А списывать не будут?
А л е к с а н д р П а в л о в и ч. Смысла нет. У каждого своя задача.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Это что, по алгебре?
А л е к с а н д р П а в л о в и ч. Не у всех. Кому что нужно. У кого алгебра, у кого геометрия. А вот Шарафутдинов примеры на теорию пределов решает.
Звонок.
Пойду листочки отбирать. (Ушел.)
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Таня, о чем вы говорили с Александром Павловичем?
Т а н я. О разнице между человеком и ослом.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а (ей показалось, что она недослышала). Что-что?..
Т а н я. Ослу перед мордой вешают морковку, чтобы он шел вперед. А человеку этого не надо.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Ну-ну… (И пошла в учительскую.)
Коридор тем временем наполнился р е б я т а м и, учительская — у ч и т е л я м и.
М о л о д а я у ч и т е л ь н и ц а. Я все время сбиваюсь с тона, Майя Львовна. Я не могу пожаловаться, что они у меня плохо сидят или плохо слушают. Есть, конечно, потери — на невнимание, на дисциплину. Но все это, как мне представляется, в пределах нормы. Естественные потери. И все-таки атмосфера в классе не та. А у вас та?
М а й я Л ь в о в н а. У меня та. И знаете почему? Потому что для меня в ученике главное не знание, не дисциплина, не чистые тетрадки, а личность. Я никогда не унижу его человеческое достоинство бестактным замечанием, грубым словом. Вот мелочь: с пятого класса я никому не говорю «ты». Всем — «вы». Без исключения.
М о л о д а я у ч и т е л ь н и ц а. А Александр Павлович и десятиклассникам говорит «ты»… Вот Сергей Викторович недавно сказал Петуховой: «Дурында». Так вы себе представить не можете, какая истерика была. А Александр Павлович позволяет себе куда больше — и кумир.
М а й я Л ь в о в н а. Лично мне это чуждо.
П е р в ы й у ч и т е л ь. В наших водах каждый плывет по-своему. Главное — не захлебнуться. А там — хоть за бочку держись.
М а й я Л ь в о в н а. Решительно с вами не согласна. Педагогика — это искусство. А искусство имеет свои законы.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а (обращаясь главным образом к Майе Львовне). Приходила представительница тютчевского музея. Она предлагает организовать выставку к годовщине поэта. Я думаю, здесь, в коридоре второго этажа, целесообразнее всего.
М а й я Л ь в о в н а. Сегодня приходила?
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а (торжествующе). Только что ушла. Перед самым звонком.
М а й я Л ь в о в н а. А что с пером?
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. А-а, с пером… Да нет, это недоразумение. Перо найдено. Никто его и не брал… Ветер… Под какую-то скамеечку…
В т о р о й у ч и т е л ь. Значит, вся паника была напрасной? Я так и думал.
М а й я Л ь в о в н а. А вот я так не думаю… Здесь что-то не то… Уверяю вас, здесь что-то не то… Мне интуиция подсказывает, что здесь что-то не то.
Быстро вошла Н о н н а В л а д и м и р о в н а, держа обеими руками классный журнал. Журнал был раздут — в нем что-то лежало.
Н о н н а В л а д и м и р о в н а. Это черт знает что такое!.. Это издевательство!.. Василиса Федоровна, я отказываюсь от классного руководства!.. Любой другой класс! Какой угодно!.. Вплоть до ухода… Вплоть до ухода…
У ч и т е л я. Нонна Владимировна…
— Что случилось?..
— Вы не знаете девятого «А»!..
— Да что случилось-то?..
— Я тоже не согласна!..
— И я подам заявление…
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Товарищи!.. Товарищи!.. Вспыхиваем как порох. На пустом месте. Все срываемся, начинаем бушевать… Ведь все в порядке, товарищи, дела идут хорошо…
Н о н н а В л а д и м и р о в н а. Хорошо?! (И, развернув журнал, высыпала на стол кучу каких-то белых предметов.)
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Что это?
Н о н н а В л а д и м и р о в н а. Перья. Гусиные перья! Тридцать две штуки!..
М а й я Л ь в о в н а. С ума сойти… Блистательный финал.
Н о н н а В л а д и м и р о в н а. Диктую темы домашнего сочинения. «Слово о полку Игореве». Слышу какой-то скрип. «Прекратите скрипеть!» — «Мы не скрипим, мы пишем». Подхожу ближе — весь класс пишет гусиными перьями. Весь класс!.. Просто хамство!..
И тут раздался смех. Это хохотал Александр Павлович.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Александр Павлович, может быть, вы объясните причину?
А л е к с а н д р П а в л о в и ч. Смешно, Василиса Федоровна.
П е р в а я у ч и т е л ь н и ц а. Я считаю, надо объявить войну.
В т о р о й у ч и т е л ь. И решительную! Это уж казус белли.
П е р в ы й у ч и т е л ь. Шутки — шутками, а дело может дойти бог знает до чего!
Майя Львовна стояла у стола и перебирала перья.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Что вы ищете, Майя Львовна?
Майя Львовна молча продолжала рассматривать перья.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Я спрашиваю, что вы ищете?
М а й я Л ь в о в н а. Любопытствую, Василиса Федоровна, не более.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Я знаю: вы ищете то перо. Того пера нет.
М а й я Л ь в о в н а. Есть, Василиса Федоровна. Оно здесь, это несомненно.
А л е к с а н д р П а в л о в и ч (разглядывая перья). Ну, молодцы, все желтые, старые, все заточены, все обкусаны.
Т р е т ь я у ч и т е л ь н и ц а. Действительно, какие-то старые перья.
П о ж и л о й у ч и т е л ь (входя). Это же безобразие!.. Надо бить рублем! Рублем бить! Чтоб страдали материально! Пусть родители почешутся… Это же вандализм!..
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а (раздраженно). Ну что еще?!. Какой-то сумасшедший день.
П о ж и л о й у ч и т е л ь (выглянув в коридор). Ну что вы как на похоронах! Быстрее не можете?!.
И д в о е р е б я т выбежали из-за портала, неся, как носилки, огромное чучело лебедя. Лебедь стоял на черной полированной подставке, растопырив голые локти. Лебедя водворили на стол Василисы Федоровны, и учителя обступили его.
П о ж и л о й у ч и т е л ь. Ободрали как липку! Все маховые перья!..
В т о р а я у ч и т е л ь н и ц а. И хвост…
П о ж и л о й у ч и т е л ь. Бить рублем, чтоб неповадно было!.. Пусть родители тряхнут мошной!.. Свинство какое!..
Немая сцена. Только Майя Львовна, стоящая у портала, лихорадочно записывает что-то в блокнот. И в общей тишине слышен насмешливый голос Александра Павловича.
— И это в школе, где учился Сергей Мукасеев…
З а н а в е с.
ИСТОРИЯ ОДНОГО ПОКУШЕНИЯ
Героическая хроника в двух частях с отступлениями в разных жанрах и фейерверком
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Персонажи исторические
В е р а.
М а ш а.
А н а т о л и й Ф е д о р о в и ч К о н и — председатель Петербургского окружного суда.
П е т р А к и м о в и ч А л е к с а н д р о в — присяжный поверенный.
А л е к с а н д р А л е к с е е в и ч Л о п у х и н — прокурор судебной палаты.
В л а д и м и р И в а н о в и ч Ж у к о в с к и й }
С е р г е й А р к а д ь е в и ч А н д р е е в с к и й }
К о н с т а н т и н И в а н о в и ч К е с с е л ь } — товарищи прокурора окружного суда.
Ф е д о р Ф е д о р о в и ч Т р е п о в — генерал-адъютант, градоначальник Петербурга.
А л е к с а н д р II — самодержец всероссийский.
Г р а ф ф о н П а л е н — министр юстиции.
