Надевайте брюки!
Убийца. А документы мне дадут. (Берет брюки.) В начале той недели, сказали. (Надевает брюки.) Я ведь ничего не скрываю. Что вам, собственно, нужно? Я ведь сказал, что недавно из тюрьмы…
Жандарм. Это каким же образом?
Убийца. Помиловали.
Жандарм. Так каждый может сказать.
Убийца. Вчера вечером.
Жандарм. Почему помиловали?
Убийца. Не знаю. Я не разбираюсь в политике. Взяли вдруг и освободили. Амнистия, или как это называется, всеобщая амнистия, что ли.
Жандарм в недоумении.
Помиловали. Так каждый не скажет. Если человек сидит в тюрьме, то он никак не скажет, что его помиловали. (Смеется своей вялой шутке.) Разве я не прав?
Жандарм. А что вы здесь делаете?
Г-жа Гофмайер. Он пришел за бельем.
Убийца. Я холост.
Жандарм. Ну и что же?
Убийца. Госпожа Гофмайер чинит мне белье. Всегда. И я прихожу к ней за бельем.
Жандарм. Поэтому вы у нее?
Убийца. И еще потому, что хотел выразить соболезнование.
Жандарм. Что сделать?
Убийца. Выразить соболезнование.
Жандарм в недоумении.
Повсеместная амнистия — это факт…
Жандарм. Где вы провели ночь?
Убийца. Здесь!
Г-жа Гофмайер закрывает лицо руками.
Так уж случилось… Несчастье нас сблизило, время шло, мы заболтались до глубокой ночи — о Карле Антоне… выражали сочувствие друг другу…
Г-жа Гофмайер рыдает.
А вообще, какое вам до этого дело?
Жандарм. Никакого.
Молчание.
Итак, у вас нет документов.
Убийца. Нет.
Жандарм. Тогда берите свое пальто.
Убийца. Это не мое, я же сказал, у меня нет пальто.
Жандарм. Все равно.
Убийца. Я недавно из тюрьмы, я же сказал, я свободен и могу идти куда хочу.
Жандарм. Надевайте ботинки!
Убийца смотрит на него, не двигаясь.
Живей!
Убийца молча берет ботинки и надевает их, как человек, который принял тайное решение.
Г-жа Гофмайер. Все, что он говорит, — правда…
Жандарм. Там разберемся.
Г-жа Гофмайер. Его помиловали! Точно! Говорю вам…
Жандарм. Я лишь исполняю свой долг.
Убийца надел ботинки. Жандарм уводит его, держа автомат наготове. Г-жа Гофмайер неподвижно стоит. Сквозь открытую дверь вдруг доносится топот ног по лестнице.
Голос жандарма. Стой! Стрелять буду! Стой!
Стой!
Г-жа Гофмайер. Вольфганг!
Раздается короткий выстрел, после которого воцаряется молчание.
12. Спокойствие и порядок восстановлены.
Заключение
Обстановка такая же, как в начале пьесы: кабинет в особняке прокурора. Ночь. На письменном столе горит настольная лампа. Прокурор неподвижно сидит. Он один в комнате. Единственное отличие от первой картины: на нем резиновые сапоги, как и в канализации.
Бой часов.
Прокурор. Знаю наперед, что ты скажешь. Так что молчи! Что мне нужно к врачу, я болен; мне нужно взять отпуск; я не молод уже, завтра снова буду как заводной; мне нужно взять отпуск, принять снотворное; и что дальше так продолжаться не может; все мои друзья такого же мнения, не так ли, дорогой Ган? (Смеется.) Не так ли, дорогой Ган? (Молчание.) Что до конфискаций и арестов: нужно два-три дня, чтобы восстановить порядок. Совершенно случайно мои люди опечатали именно эту виллу, эта ошибка мне неприятна. (Замечает и берет в руки собственную фотографию.) Не выношу фотографий, с вашего позволения, мадам… (Бросает фотографию в камин.) Реляции относительно конфискации, которые должны быть подписаны минимум двумя лицами, имеющими безупречную репутацию, следует направлять в соответствующие инстанции. (Молчание.) Еще что-нибудь? Весьма сожалею, дорогой Ган, что сегодняшнюю ночь вам не удастся провести с моей женой, потому что я принимаю главу нашего государства… (Кричит.) Стража! (Садится к письменному столу.) Арестовать эту даму и этого господина. Не хочу больше их видеть. Вы отвечаете за человеческое обхождение с ними! Они невиновны. Просто нам нечего сказать друг другу. (Молчание.) Проснуться! Теперь — быстро — проснуться… проснуться…
Входит Хильда, босиком, молча, с дровами под мышкой.
Да здравствует граф! Вы хотите свести меня с ума. Да здравствует граф, да здравствует граф!
Хильда роняет полено.
Кто здесь?
Хильда. Это я, Хильда.
Прокурор. Хильда!
Xильда. Я напугала господина прокурора.
Прокурор. Слава Богу…
Хильда. Господин прокурор позвонили… Может быть, развести огонь? Господин прокурор простят, что я не причесана, я прямо с постели.
Прокурор смеется.
Почему господин прокурор так смеются?
Прокурор молчит.
Я разведу огонь.
Прокурор. Слава Богу, слава Богу…
Хильда. Почему господин прокурор так на меня смотрят?
Прокурор. Ты жива — слава Богу!
Хильда садится на корточки у камина.
Кто-нибудь был в этой комнате?
Хильда. Не знаю.
Прокурор. А моя жена? (Встает, подходит к двери, выглядывает из нее.)То был сон. (Стоит, оглядываясь кругом.) И ведь у меня все время было такое чувство, что я вижу сон, все время… (Вновь садится к письменному столу, словно возвращаясь к обычному распорядку дня. Что-то ищет.) Огонь в камине опять разгорелся. Сколько сейчас времени? Ничего не понимаю. Ты не знаешь, Хильда, куда я подевал все мои бумаги?
Хильда поворачивается и смотрит на него.
Снег все еще идет? (Продолжает поиски, не выказывая особого волнения.) Не понимаю. (Задумывается.) Я закричал, по-моему, и проснулся, я вдруг что-то закричал…
Хильда. Вот, разгорелся…
Прокурор. Что я кричал?
Хильда. «Стража!»
Прокурор смеется.
Господин прокурор, почему в городе всю ночь стреляют?
Прокурор. Стреляют?
Хильда. Всю ночь.
Вспыхивает пламя в камине.
Разгорелся!
Прокурор. Как у угольщиков в лесу, когда пришел твой граф Эдерланд. Эх, пуститься бы в пляс! На всю ночь. Да здравствует граф! (Смеется.) Да здравствует граф! А когда угольщики испугались, потому что загорелись их собственные избушки, их деревни и города, то фея сказала…
Хильда. Господин прокурор смеются надо мной…
Прокурор. Что сказала фея?
Хильда встает.
Постой!
Короткие выстрелы вдали.
Один раз ты уже разводила огонь этой ночью. Это последнее, что я помню. Я страшно устал, а ты, дитя, рассказывала какую-то историю, такую путаную историю… (Находит коробку из-под сигар.) Кто курил мои сигары? Ты не знаешь, Хильда, кто выкурил все мои сигары?
Хильда. Господин доктор Ган, я думаю.
Прокурор. Но когда он успел?
Хильда. Постепенно, одну за другой.
Прокурор. Гм… (Бросает пустую коробку в камин.) А я думал, что тут еще половина коробки.
Молчание.
Скажи что-нибудь!
Короткие выстрелы вдали.
Скажи что-нибудь!
Хильда. Мне страшно.
Прокурор. Тебе это тоже снилось?
Короткие выстрелы вдали.
Это был ужасно. (Смотрит на нее.) Твои волосы были в красном сиянье. Как теперь. А потом была тьма и грязь. А твоя рука холодной. А твои губы — холодными и твердыми, как камень. И синими. Я оставил тебя глубоко внизу, я хотел выбраться, я хотел жить…
Хильда. Не понимаю, о чем это говорит господин прокурор?
Прокурор. Я тебя видел, детка…
