собрали разных бродяг со всей округи и поселили не где-нибудь, а в старом замке.
М а л ь в и н а. Правду говоришь, такое только у нас возможно. Белый хлеб, мол, вреден для сердца! А свинина — для сосудов. Врач нам целую лекцию прочитала. Говорит, на молоке и на овощах можно еще много лет прожить. А я говорю, очень мне нужна такая жизнь! Я вам всю свою пенсию отдаю, так уж будьте добры обо мне заботиться. В конце концов меня сюда собственный сын устраивал. А он вам не кто-нибудь. В политике будь здоров как разбирается.
К а ч к о в а. Какая тут политика?! Твоей пенсии только и хватает, что на молоко да салат.
М а л ь в и н а. Салат полагается к мясу. Только нам салат дают без уксуса, без сахара. Я однажды не вытерпела и сказала им, как нужно салат готовить. А заведующий давай меня упрекать, что я, мол, не ценю заботу государства, что мне следовало бы знать, сколько государство добавляет на таких, как я. А я ему в ответ — пусть ничего не добавляет, а пенсию повысит, чтобы можно было нам давать и мясо пожирнее, и белый хлеб. Глядишь, мы так и помрем скорее — врачиха же не зря нам лекцию читала. Кому от этого будет лучше? Тому же государству. Ему не придется еще несколько лет нам пенсию выплачивать. И как до этого не додумались?!
К а ч к о в а. А сейчас меня любопытство разбирает: получит он хоть какую-то компенсацию за свою разбитую голову или нет. Говорила я Ангелике, оформи ты на него страховку, да так, чтобы он об этом и не догадывался. Но почем я знаю — может, теперь голову и не страхуют. Ох, глаза б мои все это не видели! Как только у вас кто-нибудь умрет, сейчас же мне сообщи. Я возьму свой узелок и — к вам. Поминай как звали. Поживу еще пару лет спокойно, а не как здесь. Это не для моих нервов.
М а л ь в и н а. Для нервов полезен мед. У нас там даже такой плакат висит.
К а ч к о в а. Посуди, Мальвина, ну разве нормальный человек будет себя так вести? Ведь Гачика назначили было директором школы, но он продержался на этом месте всего один год. Заявил своему начальству, что он против школьной реформы. А тогда как раз спрашивали, кто «за», а кто «против» гимназии. После этого он стал замом директора. Ну черт с ним, подумала я тогда, пусть хоть замом. Так его и оттуда выперли, потому что он единственный не захотел идти с детьми собирать картошку. Ох, неисповедимы пути господни! Вот тогда-то я и почувствовала, что у Доминика не все дома. А когда его выгнали и из учителей и поставили выдавать книжки, я Ангелике прямо сказала: «Разведись ты с ним, пока не поздно»… Не знаю, что она в нем нашла. Ну хоть бы на мужчину был похож, а то ведь как есть паршивая собачонка. Не приведи бог, дети в него пойдут. Да с ними уже и сейчас невозможно разговаривать. Нет уж, с меня хватит, нервы у меня не железные.
М а л ь в и н а. Нервы… Как знаешь, но если мед тебе не поможет, тогда…
К а ч к о в а. Боже мой, кому что. Вот бы и мне оглохнуть и думать только, как набить свою утробу. Такое счастье тоже не каждому выпадает.
Явление второе
Те же и Р а д о
Р а д о (почти вбегает, швыряет в угол портфель и тут же начинает стаскивать с себя рубашку). Привет, куколки…
К а ч к о в а (Мальвине). Слышала?.. И хорошо, что не слышала… Даже поздороваться толком не может.
Р а д о. Ну, чем кормят в доме для престарелых? Прозрачный бульончик по принципу: похлебаем и опять дольем? А?
К а ч к о в а. Радо! Прошу тебя… Хоть она и глухая, но это уж совсем нехорошо…
Р а д о. Разве я спросил что-нибудь неприличное? Или, может, у вас сменилась тема разговора?
К а ч к о в а. Ты знаешь, что я в твои разговоры не вмешиваюсь.
Р а д о. Ну, куколка моя… Ты живешь не в девятнадцатом веке.
К а ч к о в а. Сто раз я говорила, что я тебе не куколка, а бабушка, а куколки — это те, за кем ты бегаешь.
Р а д о. Никакие они не куколки, а женщины двадцатого века!
К а ч к о в а. Боже мой, хотя бы при Мальвине…
Р а д о. Отец еще не вернулся?
К а ч к о в а. Там на кухне есть сосиски, иди поешь.
Р а д о. Я спрашиваю, отец не вернулся?
К а ч к о в а. Только обязательно разогрей. Не вздумай есть холодные.
Радо уходит на кухню.
М а л ь в и н а. От холодной еды живот будет болеть.
К а ч к о в а. Его желудок все перемелет. А вот с внучкой… одни мучения. В пятнадцать лет заботится о фигуре.
Р а д о (появляется в одних трусах и с сосиской в руке). Меня никто не спрашивал?
М а л ь в и н а (смущенно потупившись). Ну… так я, пожалуй, пойду. Куда я положила свой пакет?
К а ч к о в а. Посиди… (Поворачиваясь к Радо.) А ты тут голый не прыгай.
Р а д о. Ты могла бы попросить за меня тетю Мальвину?
К а ч к о в а. Попросить за тебя? О чем?
Р а д о. Чтобы нам разрешили устроить выступление культуристов в доме для престарелых. Они это себе запишут как спортивное мероприятие. Проведем на уровне.
К а ч к о в а. Совсем уже стыд потерял!
М а л ь в и н а (встает и кладет на стол пакет). Почтальон попросил меня передать это заведующему. Опять, наверное, эти плакаты с советами, как сохранить здоровье… Да, не забудь про рецепт котлет. Я обещала его поварихе.
К а ч к о в а. Послушай, Мальвина. Ты не могла бы замолвить за меня словечко своему сыну? Ведь это он сумел тебя пристроить. А я боюсь, как бы меня кто не опередил. Слышишь? Гляди, чтобы меня никто не опередил! И заведующему вашему тоже передай привет. В конце концов и у меня есть право хоть чуточку пожить спокойно.
М а л ь в и н а. А ты передай от меня привет Ангелике и твоему зятю. Я что-то давно его не видела. Как он поживает? Ты мне ничего о нем не рассказываешь.
К а ч к о в а. Избили его. Вчера вечером. На улице. Ударили по голове.
М а л ь в и н а. Голова… Я и говорю, твой зять — голова. Это все от книг. Мудрый человек. Жаль, что теперь таких мало родится.
Обе старушки уходят.
Р а д о (глядя им вслед). Записать бы их разговор на пленку… Со смеху можно подохнуть.
К а ч к о в а (возвратившись). Послушай, сколько раз я тебя просила, чтобы ты не раздевался перед чужими.
Р а д о. Так ведь тетя Мальвина уже давно не…
К а ч к о в а. Оставь свои шутки. Лучше пошел бы встретил отца.
Р а д о. Я?
К а ч к о в а. Чует мое сердце, разбитой головой дело не кончится.
Р а д о. Ничего хуже этого с ним не случится.
Явление третье
Те же и М и л и ц к а
М и л и ц к а. Вы о чем?
Р а д о. Да вот, бабка сердится, что мы
