— Да, господин.
Мончук провел ее внутрь, на второй этаж, и остановился перед дверями спальни.
— Отдыхайте, госпожа.
Сида улыбнулась, глядя на милого паренька.
— Спасибо, Мончук. Называй меня просто Сида. Я вовсе не госпожа.
Мончук кивнул.
— Будет сделано. Сида… госпожа. — Они рассмеялись, и Мончук удалился.
Сида осталась одна. Она не знала, о чем Велес говорил со своей матерью, которая явно невзлюбила ее. Но теперь Сида уже жизни своей не могла представить без любимого.
Велеса не было очень долго. В конце концов, вздохнув, Сида сама себе сказала:
— От судьбы не уйдешь. Как Макошь узел завязала, так то и сбудется.
Когда вечером Велес зашел к ней в спальню, она ждала возлюбленного с улыбкой на лице. Обняла его и сказала:
— Мы виноваты перед твоей матушкой. Конечно, она не сможет принять меня. Я все еще жена Перуна. Но я поговорю с Руном, пусть нас разведут. И мы будем по-настоящему вместе. Возможно, тогда она подобреет и сменит гнев на милость.
— Так и сделаем, любовь моя. Рун вернется через месяц. Тогда мы пойдем к нему вместе и расскажем ему о наших чувствах.
На том и порешили.
Только ни Велес, ни Сида не могли предсказать, насколько коварна и жестока оказалась Амелфа. Она возненавидела Сиду всей душой, ревность съедала ее.
Однажды, когда Велеса не было дома, задумала она отравить Сиду. Собрала всех своих подруг и пригласила Сиду на чай в круглую беседку у озера. Сида обрадовалась, что наконец-то матушка заметила ее.
Дамы болтали о всяких глупостях. И когда служанка налила ей чай в блюдце, Амелфа властно сказала:
— Выпей чаю, Сида.
— Спасибо, матушка. — сказала Сида, приняв чашку из рук служанки.
Но не успела и глотка сделать, как рядом оказался взволнованный Мончук. Он видел, что задумала Амелфа, и не хотел, чтобы молодая госпожа умерла. Поэтому неуклюже дернул руками и выбил чашку у Сиды из рук.
— Простите, госпожа.
— Да как ты посмел?! — прошипела Амелфа. — Неуклюжий болван.
В беседке внезапно возникло неловкое молчание, прекратились разговоры.
— Ничего страшного, — вступилась за него Сида. — Это всего лишь чай.
— Он был отравлен, — спокойно произнес Мончук. — Она хотела отравить вас. Я видел, как служанка подсыпала отраву.
Сида, вскрикнув, прижала руку к губам. Сидевшие в беседке дамы изумленно охнули. Обстановка накалились до предела. Зная, какая Амелфа в гневе, они вдруг разом зашуршали юбками и засобирались домой.
Амелфа сидела, не двигаясь. Ее лицо покраснело от гнева.
— Ты… ты — мой слуга, как ты смеешь идти против меня?!
Мончук бесстрашно улыбнулся.
— Смею возразить, госпожа. Я служу только Велесу. С самого детства. И он приказал мне охранять госпожу до его прихода. Кажется, он знал, что вы выкинете что-то в этом роде.
— Ты слишком много говоришь для слуги. Велес распустил тебя. — Она, кивнув служанке, велела налить ей еще одну чашку чая. — Раз так, ты выпьешь эту чашку за нее.
— Нет, матушка. Не делайте этого! — вскричала Сида. — Он здесь ни при чем!
Но было слишком поздно. Слуги Амелфы заставили его выпить отравленный чай.
— Что здесь, черт возьми, происходит? — послышался резкий голос Велеса.
Амелфа оглянулась и стиснула зубы.
— Все из-за нее, — бросила она.
Велес подбежал к Мончуку, лежавшему на земле. Сида села рядом с ним.
— Он спас мне жизнь, — прошептала она сквозь слезы.
Велес сжал кулаки и грозно поднялся.
— Мы уходим. В этом доме нас не жалуют. Больше у вас нет сына, матушка.
Амелфа схватила его за руку.
— Велес… Я делаю это ради тебя. Эта девка принесет тебе только несчастья!
Велес выдернул руку и холодно процедил:
— Прощай.
***
Велес и Сида поселились в густом вечнозеленом лесу на границе миров. Там, где один мир переходит в другой, стоял один из домов Велеса — тайное убежище, о котором никто не знал, даже мать Велеса. Дом небольшой, но уютный и красивый. Велес горько переживал смерть Мончука и был растроган его преданностью. Если бы не он, его Сида была бы мертва.
— Нам придется пожить пока здесь, Сида. Боюсь, моя мать ни перед чем не остановится и попытается найти тебя. Не знал, что она так отреагирует.
Сида поежилась.
— Я тоже не знала. Но мне нравится здесь.
Прошло несколько месяцев. Велес открылся ей с разных сторон: он был добрым и нежным, часто шутил, а иногда он мог подолгу сидеть молча и размышлять о чем-то.
Дни пролетали. Сида, наконец, нашла счастье, о котором и не мечтала. Правда, все это время ее не отпускала тревога. Будучи мудрой не по годам, она знала, что счастье всегда исчезает неожиданно. Оно появляется в жизни, радует душу, наполняя ее до краев невероятным теплом. А потом просто уходит без предупреждений, да так внезапно, что разум все еще не готов принять утрату.
Именно это и произошло: расплата за счастье, которой Велес и Сида не смогли избежать.
Однажды в один из теплых летних вечеров они гуляли в лесной чаще. Велес притянул Сиду к себе и долго целовал. Они рухнули на траву и смотрели на безмятежное небо.
Сида повернула голову, в который раз любуясь профилем возлюбленного.
— Я так счастлива. Счастлива, что ты рядом.
Он коснулся кончиками пальцев ее щеки, провел по губе.
— Я тоже счастлив. Впервые в жизни мое сердце по-настоящему забилось из-за кого-то.
Сида рассмеялась и, приподнявшись, села на траве. Сняла с шеи кожаный шнурок с серебряным кулоном в форме перевернутого полумесяца.
— Это тебе, — протянула ее Велесу.
Он поднял бровь.
— Подарок от любимой? — подразнил Велес.
— Это оберег. Хочу, чтобы ты всегда был защищен. Чтобы с тобой ничего не случилось. Носи его всегда с собой.
Велес надел кулон на шею, спрятал его под рубашкой и поцеловал девушку.
— Со мной ничего не случится, глупенькая.
Неожиданно ясное небо затянуло облаками, послышался гром, сверкнула фиолетовая молния.
— Оо, как резко изменилась погода. На небе не было ни облачка, — удивилась Сида.
Велес рассмеялся, поднимаясь с травы и беря девушку за руку, переплетая их пальцы.
— Скоро дождь пойдет. Пойдем домой.
Но не успели они и шагу сделать, как в лесу резко потемнело, словно наступил поздний вечер. Сида задрала голову, смотря на небо. Молнии сверкали одна за одной каждые пару секунд, озаряя лес. Сильный ветер раскачивал деревья, а от грома сердце Сиды подпрыгивало. По рыхлой земле поползли тени, окружая Велеса с Сидой. С новой молнией тени выросли и обрели формы божков — подчиненных Перуна в пурпурных мантиях. Кожа у них была бледной, а глаза бесцветными.
