— И пятнистая, — смеется в голос, подавшись вперед на слегка согнутых ногах.
Склоняю голову на бок и весело скалюсь — сама не лучше. Она прослеживает мой взгляд, трет ладонью щеку и с изумлением ребенка смотрит на собственные пальцы.
— Жжется, — задумчиво, растирая отпечатки силы. — Ты даже кошкой художница.
Фыркаю.
Моя злость оказалась вот такой вот…яркой.
Неожиданно.
Все — таки поднимаюсь на лапы и стряхиваю с себя пятна. Они разлетаются брызгами и испаряются точно дождь, пригретый солнцем.
Делаю осторожные шаги, ощущая себя ребенком, пытающимся ходить. И выхожу в лунный свет. Задираю голову, встречаясь взглядом с лупоглазой луной.
Ну что, подруга, покажешь мне путь?
— Ты очень красивая, Радка. Ты…
Оборачиваюсь на подругу, но она неотрывно смотрит на меня и молчит. Так выразительно, что появляется острое желание найти любую отражающую поверхность.
Нашли красотку, тоже мне. Вряд ли бледная моль превратилась в царицу всех оборотней. Скорее уж в глубоко беременную гончую.
— Жаль, нет огромного зеркала, — качает головой Лорка, угадывая мои мысли.
Неважно. Все.
Сейчас бы достучаться до луны. Снова смотрю в усеянное звездной пылью небо.
Ну же, серебряная, ты так часто мне помогала. Помоги и сейчас. Просто покажи путь. А дальше я сама. Я справлюсь, обещаю.
Но упрямая луна молчит и прячется за верхушками деревьев.
Только я еще упрямее, бегу за ней, вылавливая серебристый диск меж черных крон. Лапы вязнут во влажной земле, цепляются за корни деревьев. Мешают. Не пускают. Куда?
Но луна — проказница не позволяет додумать, снова сбегает в темную глушь леса. Где — то вдали ухает неясыть. Меж лап путается ветер. Играет сверкающей серебром шерстью.
Помогает, выстилая путь. Поднимая колючие ветви. Раздвигая густые заросли. Отводя диких волков, путая запахи.
И плетет невидимую нить из пряного аромата того, кого почти потеряла.
Луна выныривает неожиданно за мгновение до того, как расступается лес и я вылетаю на каменистый берег.
Озеро похоже на круглую монету, что выпала из дырявого кармана, да так и осталась на сырой земле, усыпанной острыми камнями. И у самой кромки лежит огромный черный лев, в холодном свете луны кажущийся абсолютно седым.
Трясу головой, отгоняя глупые мысли. Львы не седеют, только люди.
Пряный запах с древесной ноткой кружит в воздухе, манит. И я иду на запах.
К тому, кто смотрит пронзительным синим взглядом.
Дыхание рвется и выдержка подводит.
Усталость накатывает волнами, зазывая прилечь рядом с вожаком. Отдаться магии луны и навсегда обрести покой.
С тем, кто так давно ждет.
Только он не хочет!
Налетает черным смерчем у самой воды. Кубарем качусь по камням, рыча от боли. Когтями цепляюсь за так удачно подвернувшийся ствол старого бука.
— Ты! — тело окатывает волна ярости. — Убирайся отсюда!
Магия ударила в землю, взметая вверх стену из земли и корней. Запирая меня в буковом лесу.
Убраться?! Не дождешься, упрямая львиная задница!
Отряхнувшись от земли, шагаю в самую толщу магической стены.
Глава 25.
Ради. Неделя седьмая.
Стена осыпалась под лапы, едва я в нее ступила. Земля отзывалась на каждый шаг, пружинила и как будто ластилась к шкуре.
Ворчала отголосками ветра, швыряла горсти в непокорного зверя, что стоял на краю берега.
Синие глаза вынимали душу, сковывали своей яростью. Холодные, точно лед.
А у меня в крови бурлил огонь, рвал артерии неистовым пульсом. Плавил. Казалось, будто в меня запихнули целый вулкан, что вот — вот рванет и выжжет все до последней песчинки.
Огонь требовал выхода. И я рванула вперед.
Пряная ярость сплеталась в тугой клубок с силой, что обжигала изнутри. Сила окрыляла. А черный зверь оказался слишком самоуверенным, чтобы воспринять всерьез разъяренную самку.
Пролетела между массивными лапами — изящество и миниатюрность — роскошное преимущество в драке!
Когти полоснули землю, на которой тотчас расцвели белоснежные бутоны.
Выгнать он меня решил, надо же! Упрямый засранец!
Зверь обернулся, едва я поднялась на лапы.
Зарычал и боднул меня. Отступила назад.
Зарычала в ответ, выпуская когти. Земля тут же проросла зелеными побегами, что стянули мощные лапы черного льва с льдистым взглядом.
Я ради него рискнула всем, а он…он…
Удар получился сильный и на черной морде вспухли багрянцем царапины. Зверь пошатнулся и завалился на бок.
Заскулила, припав на передние лапы. Лев заворчал, выпутываясь из цепких побегов.
На черный нос стекала кровь, но он словно не замечал ее.
Злился.
Запустила когти в рыхлую землю. Шепнула всего одно слово и зеленые стебли выпустили льва.
Бестолковая, — посетовал зверь. отряхиваясь от земли.
Боднула его, снова заваливая на бок. Лизнула там, где сочилась кровь. Извиняясь за боль. Я просто хотела, чтобы он выслушал меня. Чтобы вернулся. А он снова решил за меня.
Злость и обида полыхнули с новой силой. Укусила за холку.
Лев зарычал и, обхватив меня лапой, повалил на себя. Кубарем скатились к воде. Задние лапы коснулись озерной воды.
Лев придавил собой к песчаному берегу. Спину защекотали колкие песчинки.
А этот упрямый…оборотень принялся меня вылизывать.
Морду, шершавым языком собирая пестрые кляксы силы, что осталась на шоссе вместе с Лоркой. Зубами вычесывал набившиеся в шерсть комья земли и песка: холку, живот и даже хвост!
Не удержалась и щелкнула лазурной кисточкой его по носу. Лев рыкнул, озадаченно глянул на меня.
Фыркнула в ответ и лизнула его снова, зубами слегка прикусив ухо. Носом ткнулась во влажную шею, пахнущую острым перцем и мокрым деревом.
Чихнула, вдохнув слишком глубоко.
Лев отполз, на этот раз глядя с опаской. Лапой стряхнула навязчивый чих и в удар сердца оказалась рядом со своим зверем.
Хищник. Опасный. Сильный.
А еще очень быстрый и ловкий. Теперь он играл со мной. Заманывал в ловко расставленную ловушку. Я чувствовала, но не боялась. Сейчас мы хотели одного: друг друга.
И это желание расцветало внутри яркой радугой. Соединяло нас даже в воде, куда мой хищник все-таки заманил.
