— Это — не ограбление.
— Неужели? Может быть, у вас найдется и разрешение на осмотрдома, чем вы только что и занимались?..
— Вы же знаете закон. Чтобы доказать, что произошлоограбление, вы должны поймать меня с поличным.
Селлерс задумался на мгновение, потом рассмеялся и сказал:
— Клянусь всеми святыми, вы правы.
— Я знаю, что права, — отрезала Берта. — Меня не называли былучшими мозгами этой страны на протяжении нескольких лет просто так.
— Возникает другой очень интересный вопрос. Зачем же вывлезли в этот дом?
Берта в это время лихорадочно пыталась сообразить, что бытакое можно было придумать, и наконец произнесла с довольным видом:
— Я должна была выпустить эту летучую мышь.
— Ах да, летучая мышь! Признаю, что не подумал об этом. Выназывали ее по имени, кажется, Фредди, не правда ли?
— Точно так.
— Очень интересно. Это — ручная мышь?
— Да.
— Все более и более любопытно. И вы пришли сюда, чтобывыпустить ее?
— Да.
— Почему?
— Потому что она умерла бы от жажды и голода, если быкто-нибудь не выпустил ее наружу.
Сержант Селлерс поднялся на крыльцо и встал рядом с Бертой.
— Я не хотел бы выглядеть смешным, я стараюсь быть вежливым.Вы понимаете, что я задаю эти вопросы не из простого любопытства, но по долгуслужбы.
— Я понимаю. Но вы все равно невыносимы. Я всегда терпеть немогла многословных полицейских.
Селлерс рассмеялся.
— Когда они вмешиваются в дела своих коллег, — продолжалаБерта, — дело можно считать загубленным.
— О, продолжайте, миссис Кул. Все не так уж плохо, как выизлагаете.
— На самом деле гораздо хуже, чем я это представила.
— Давайте закроем тему полицейского насилия и перейдем клетучим мышам, а именно: Фредди меня интересует в особенности.
— Ну и что же Фредди? Я ответила, зачем приходила сюда.
— Вы хотели освободить Фредди. Значит, вы полагали, что оннаходится в доме.
— Я так считала.
— Кто же навел вас на эту мысль?
— Кослинг заботился о том, чтобы мышь всегда могла улететьбеспрепятственно. Поэтому он не закрывал дверь плотно. Я подумала, что вашилюди не догадались оставить дверь приоткрытой и мышь оказалась взаперти.
— Я абсолютно уверен, что мы не закрыли дверь, миссис Кул.Думаю, что летучая мышь прилетела снаружи.
— Может быть.
— И вы, кстати, были ошарашены этим фактом. Вы вскрикнули и…
— Думаю, что вы закричали бы тоже, если бы кто-то неожиданноналетел бы на вас и вцепился в горло.
— Летучая мышь напала на вас?
— Да.
— Очень интересно. Вы знаете, миссис Кул, это первый случайв моей практике, когда в дело замешана летучая мышь. Я вообще впервые слышу,чтобы кто-нибудь приручал летучую мышь.
— Вы еще довольно молоды.
— Благодарю вас.
— А каким образом вы здесь оказались и торчали все время,пока я занималась с летучей мышью? — спросила Берта.
— Совершенно случайно. Чем больше я думал о том, чтопроизошло в ту ночь, тем больше приходил к мысли, что ваш друг Джерри Больмэн,должно быть, узнал что-то очень важное от слепого. Тогда, вместо того чтобыпроводить Кослинга, он мог оставить его где-нибудь подальше, чтобы самомуприйти сюда и заполучить ту вещь, которая представляла для него такой интерес.Естественно, ему не удалось взять ее. Даже если он добрался до нее, он не смогунести ее из дома, потому что был тут же пристрелен. Ловушкой, уготовленнойслепым убийцей своей слепой жертве.
— Продолжайте, — сказал Берта. — Не обращайте на менявнимания. Я и так потеряла уйму времени.
— Затем, — продолжал Селлерс, — мне неожиданно пришло вголову, что я был излишне доверчив с вами. Когда я находился в вашей конторе,вам позвонили, предложив оплату за ваш счет.
— Что же здесь странного? Разве вам никогда не звонили такимобразом откуда-нибудь издалека?
— Все дело в том, что вы, миссис Кул, не сразу приняливызов, а только после того, как узнали, кто заказывал этот разговор, и тогда явспомнил ваши странные слова, когда мы вновь заговорили о Кослинге. Вы сказали,что сообщили все, что знали в тот момент. Признаюсь, миссис Кул, я только послеобеда осознал значение этих слов. Я не стал делиться своими соображениями смоими подчиненными на случай, если я окажусь не прав, и решил проверить всесам. Если Больмэн вернулся за чем-то сюда, а вы, встретившись с Кослингом,умудрились выяснить, что искал Больмэн, тогда вы тоже могли отправиться в домна поиски. Моя версия, мне кажется, интересна.
— Я ничего не взяла из этого дома, — возразила Берта.
— Это мы, конечно, обязательно проверим. Как мне ни хочетсяэтого делать, но вам, миссис Кул, придется пройти со мной в машину и заехать вполицейский участок, где надзирательница сможет обыскать вас. Если она ничегоне обнаружит, дело, разумеется, изменится коренным образом. Если же вычто-нибудь взяли, вам будет предъявлено обвинение в ограблении. В этом случаевас, как лицо, обвиняемое в подобном правонарушении, придется задержать. Нампридется задержать вас по крайней мере до тех пор, пока мы не получим полное иискреннее объяснение ваших действий.
— Вы не можете так поступить со мной. Вы не можете…
— Конечно, могу, — спокойно возразил Селлерс. — Я уже делаюэто. Если вы ничего не украли, я не смогу обвинить вас в ограблении; в томслучае, разумеется, если я не докажу противного, то есть что вы вошли в домименно с такой целью. Думаю, что вы ознакомились с законом, прежде чемпредпринимать такие шаги.
— Нет.
— Это, конечно, еще одно утверждение, которое неплохо быпроверить, хотя я не представляю, как это можно было бы сделать. Но в любомслучае, миссис Кул, я заключаю вас под арест, и, как юрист, вы знаете, чтовоспрепятствовать мне вы не можете, так как подобные действия могут такжерассматриваться как нарушение закона.
Берта обдумала это заявление, взглянула внимательно наСеллерса и поняла, что он не склонен шутить.
— Ладно, вы выиграли.
— Мы оставим ваш автомобиль прямо там, где он находится. Мнене хочется предоставить вам возможность что-нибудь припрятать, и поскольку«Голубые колокола Шотландии» ясно показали, что вы заглядывали в шкатулку,совершенно очевидно, что предмет, который вы взяли оттуда, маленький; мне нехотелось бы, чтобы он исчез. Поэтому, если вы, миссис Кул, не возражаете, мыпройдем сначала в комнату, чтобы взять музыкальную шкатулку с собой, а затемотправимся в полицейский участок.
