— А уже известно, кто родится?
— Госпожа Маркуард должна родить двух девочек.
Глаза фотографа засияли: — Новогодние близнецы! Это пойдёт на первую полосу!
— Но госпожа Раймунд может опередить. У неё будет мальчик.
— Что, всего один?
— Уж простите, тройню не смогли вам обеспечить.
Журналист подошёл поближе и понизил голос:
— А скажите, господин доктор, нельзя ли так устроить, чтобы госпожа Маркуард оказалась первой? Ну, ради снимка. Двойня на первую полосу! Это была бы сенсация.
Доктор Леман не верил своим ушам. Да что они все, с цепи сегодня сорвались, что ли? Едва сдерживаясь, он ответил:
— Может быть, первой разрешится госпожа Маркуард. А может, и госпожа Раймунд. Шансы пятьдесят на пятьдесят. Вам лучше всего успокоиться и ждать. Хотите кофе?
Журналист посмотрел на врача с подозрением:
— Скажите, господин доктор, а раньше вы никогда не замечали за собой склонности к садизму?
Когда доктор Леман вошёл во второй родовой зал, госпожа Раймунд громко стонала. Молодой человек бережно держал её за руку. Госпожа Шварц нервозно металась из угла в угол, то и дело поглядывая на часы. Хайке доложила:
— Схватки через две с половиной минуты и держатся по шестьдесят секунд.
Доктор Леман проконтролировал сердечные тоны ребёнка и сказал пациентке:
— Всё в зелёном диапазоне, госпожа Раймунд. Мальчуган великолепный!
Ее подруга встрепенулась:
— Да знаем, знаем, что мальчик, хотя мужчин и без него на свете слишком много. Лучше скажите, как там госпожа Маркуард?
— Она тоже вот-вот разрешится. Случай для семейной хроники. Две сестры рожают одновременно!
— Займитесь лучше своей семейной хроникой! — раздражённо взбрыкнула госпожа Шварц.
У госпожи Маркуард в первом родовом зале схватки шли через три минуты, зато длились дольше.
— Превосходно, превосходно! — радовался врач, глядя на показания биометрического прибора.
— Как там моя невестка? — поинтересовался костюм в полосочку.
— Всё отлично!
— Я не спрашиваю, как дела, я спрашиваю, как далеко она продвинулась?
— Она уже вот-вот. Если нам повезёт, мы получим синхронные роды.
Биргит отвела врача в сторонку и показала ему мятую сотенную купюру:
— Это мне один из стервятников-журналистов сунул в карман халата, — шепнула она. — Говорит, в нашу кофейную кассу. А я должна за это постараться, чтобы госпожа Маркуард разродилась пораньше. Совсем потеряли совесть!
— Вы правы, Биргит. Придётся с ними поговорить. Такие вещи действительно нельзя так оставить.
Он направился к выходу, но господин Маркуард удержал его:
— Послушайте, господин доктор! Я влиятельный человек в банковских кругах. Если вы намереваетесь в ближайшее время профинансировать строительство дома, я могу поспособствовать вам в получении кредита на особенно благоприятных условиях.
— У меня есть дом, господин Маркуард.
— Ну, спортивную машину, яхту, домик для отпуска в Испании, что там ещё вы хотели бы профинансировать...
— Господин Маркуард, оставьте это! Я вас уверяю...
— Господин доктор, если моя жена разрешится первой, я дам вам пять тысяч евро беспроцентного кредита.
Тут до Лемана наконец дошло, что он имеет дело с сумасшедшим. В этой семье творилось чёрт знает что!
—Хорошо, господин доктор, десять тысяч. Или вы хотите больше? Эти нищие лесбиянки всё равно мне не конкурентки! — Он поискал сигареты, но вспомнил, что курить нельзя.
— Господин Маркуард, не объясните ли вы мне, что за всем этим стоит?
Тот неожиданно упал на колени и взмолился:
— Господин доктор, вы же не садист! Ну что вам стоит добиться, чтобы моя жена разрешилась на одну минуту раньше, на одну единственную минуту.
— Послушайте, мне не нужны ваши деньги. Но если вам от этого будет легче, то мой опыт и настоящее положение дел свидетельствуют, что двойня родится раньше.
Будущий отец бросился обнимать растерявшегося доктора и даже поцеловал его в лоб. После чего ринулся вон.
Доктор Леман повернулся к Биргит:
— Может, нам и правда вызвать психбригаду? Что-то с ними не в порядке. Скорей бы главврач появился!
— Мне тоже кажется, что с ними что-то неладно, господин доктор. Они все чокнутые.
Тут же из второго родового зала послышались крики:
— Ну что, извращенки лесбийские! Регина будет первая! А вам придётся от злости рвать на себе волосы!
Хайке испуганно вскрикнула:
— Господин доктор, идите скорее сюда!
Врач бросился на помощь с криком:
— Сейчас же прекратить! Господин Маркуард, немедленно вернитесь к вашей бедной жене, или я за себя не отвечаю!
Костюмчик в полоску вздрогнул и убрался, столкнувшись в дверях с главврачом.
— Господин Леман, что тут происходит?
— Ну, отец ребёнка немного не в себе.
— Это вы называете «не в себе»?! На другом конце коридора слышно! Я бы диагностировал это как маниакальный психоз.
— Я бы тоже это не исключал, господин Дахель. Его несчастная жена лежит в первом родовом зале в ожидании двойни. Не удивляйтесь, если он поцелует вас в лоб или сделает вам финансовое предложение.
— Это было бы забавно! Пойду в кабинет, посмотрю документы рожениц и похлопочу возле двойни. Если у сумасшедшего начнётся новый приступ, придётся его всё-таки направить к специалистам. Счастливо, доктор Леман! — И он вышел.
Госпожа Раймунд вскрикнула
— Вдохните! — помогала ей Хайке. — И тужьтесь, тужьтесь, тужьтесь!
Матка раскрылась полностью, уже показалась голова ребёнка.
— Господин доктор, останьтесь здесь! — взволнованно закричала рыжая. — Вы должны зафиксировать время родов!
— Обычно это делает акушерка. Но если вас это успокоит... Да я и не собирался уходить!
— Госпожа Раймунд, тужьтесь дальше, тужьтесь!
Детская головка медленно выходила наружу. Хайке нагнулась и подставила под головку ладони.
— Всё получилось! — восхищённо воскликнул молодой человек. — Аня, ты справилась! — Он крепко сжимал её руку.
— Два часа тридцать восемь минут! — возвестила госпожа Шварц.
Доктор Леман поправил её:
— Временем рождения считается момент, когда ребёнок целиком покинет родовой канал.
— Два часа сорок одна минута! — объявила Хайке, высоко подняв ребёнка.
