– Ну и… я могу идти?
– Да.
Дженни по-прежнему ждала ловушки.
– И взять всех с собой?
– Да.
– Даже Тома? Я могу взять Тома с собой?
– Пошли, – резко сказал Том, взяв ее за руку.
Дженни почти – не совсем – оттолкнула его. Это было совершенноне похоже на Джулиана.
– Я могу идти, и я могу забрать Тома, – настаивалаона. – И всех. Это последняя игра, и сейчас она закончилась.
Джулиан впервые за все это время посмотрел на нее. Его глазабыли широко открыты, взгляд был таким же, какой Дженни видела в пещере.Обращенный внутрь себя, как будто ничто не имело значения.
– Это последняя игра, – сказал он. – Оназакончилась. Я больше тебя не побеспокою.
Уголки его губ дрогнули, как будто он хотел сказать что-тоеще, а может, это было неосознанное движение. Потом он молча отвернулся.
– Убирайтесь. Уберите ее. – Он говорил искаженнымголосом, едва сдерживая себя, – Уберите ее отсюда, прежде чем я что-тосделаю…
– Джулиан! – воскликнула Дженни.
Он вздрогнул, с трудом подавляя эмоции.
Том схватил Дженни за руку.
В глубине здания между двумя огромными камнями была дверь изгрубого дерева, похожая на ворота. Но не было ни забора, ни стены, толькостоящая в пространстве дверь, которая выглядела чрезвычайно крепкой.
Она была приоткрыта, и за ней Дженни увидела холлдедушкиного дома и даже маленький телефонный столик с белой салфеткой. Телефонвалялся на полу. Трубка лежала рядом.
– Дом, – произнесла Одри испуганно.
Дженни резко высвободилась. В необъяснимом порыве она хотелаостаться и поговорить с Джулианом.
Но Джулиан не хотел разговаривать с ней.
– Уходи. Сейчас же!
Даже не видя его лица, Дженни могла сказать, что он теряетконтроль над собой.
– Дженни, ты с ума сошла? – крикнула Ди.
Вдвоем с Томом они тянули Дженни к выходу.
– Дайте мне минуту!
– Вы уведете ее отсюда когда-нибудь? – прорычалДжулиан.
Саммер заплакала. Дженни продолжала сопротивляться своимдрузьям, тем, кого она любила больше всех, – Тому и Ди – по причине,которую она не могла объяснить даже себе самой.
Она знала, чем рискует; она понимала, почему Саммер плакала.Она чувствовала нарастающую бурю в душе Джулиана. Воздух стал горячим инаэлектризованным, как будто вот-вот ударит молния. Он мог сделать с ними чтоугодно.
Но она не могла этого допустить.
– Джулиан, пожалуйста, послушай…
Тогда он обернулся. Так быстро, что Дженни отступила назад.Она испугалась того, что прочла на его лице.
– Ты не можешь спасти меня от меня самого, –прошептал он, выделяя каждое слово. Потом он посмотрел в лицо Тому. –Уведи ее отсюда. Я пытаюсь играть в игру по правилам. Но если ты не исчезнешь сней за тридцать секунд, все правила отменяются.
– Извини, Ежик, – сказал Том и опять схватил ее заруку.
– Нет! – Дженни была в бешенстве от унижения, оттого, что ее заставляют идти туда, куда она идти не хочет.
И она злилась, потому что только что поняла, почему хочетостаться. Джулиан объяснил ей. Она хотела спасти его.
Это было как знак на зеркале Эбы. «Не причиняй зла. Помоги,если можешь. Отплати добром за зло».
Это было именно то, чего она хотела, – помочь ему,отплатить добром.
Но ей надо было убедить не только Тома. Ди сурово смотрелана Дженни. А Майкл и Одри, Зак и Саммер окружили их, образовав плотное кольцо.
– Мы вытащим тебя через эту дверь за волосы, еслипонадобится, солнышко, – пригрозила подруге Ди.
– Иногда ты бываешь чересчур хорошей, и сейчас тотсамый момент, – добавила Одри.
Они вместе направились к двери, но не дошли.
Окутавшая ее пелена отличалась от тумана, окружавшего их намосту. Она была густой, с темными завитками, и двигалась очень быстро.
Лед и тени. Кружащая, бурлящая смесь белого и черного.
Дженни очень хорошо помнила – она видела это дважды, Впервый раз, когда ей было пять лет. Воспоминания были настолько ужасны, что оназаставляла себя их забыть. Второй раз – месяц назад, когда пережила это снова вкартонном доме Джулиана.
Том в ярости обернулся к Джулиану, Дженни выскользнула изего рук. Происходящее было похоже на погружение в кошмар – вновь повторяющийсякошмар. Все поверхности покрывались инеем. Он поднимался вверх по деревяннымстолбам, ржавым фонарикам, которые стояли повсюду на поле для гольфа. Онпокрывал бочки с надписями: «ЧЕРНЫЙ ПОРОХ». Сосульки вырастали на просмоленныхканатах, соединяющих опоры причала.
Леденящий ветер разметал волосы Дженни, потом стал яростнохлестать ее по щекам.
– Что происходит? – кричала Одри, – Чтопроисходит?
Саммер завизжала от страха.
Стало холодно – такой же холодной была вода, почтизатопившая Дженни в шахте. Холодно до боли. Было больно дышать, и больно былопросто стоять, не двигаясь.
Том что-то кричал ей на ухо, пытаясь поднять ее и толкнуть кдвери. Он сделал бы это даже в огне…
Но не сейчас. Белый свет больно резал глаза, и темныеворонки мчались сквозь него, как хлысты, как гибкие вытянутые руки.
Они удерживали Тома на месте. Они поймали их.
Постепенно ветер стих. Слепящий блеск потускнел. Дженниснова смогла видеть: она увидела, как собиралась и срасталась темная пелена,формируя фигуры.
Фигуры со злобными древними глазами. Сумеречные люди.
– О боже, – прошептала Одри. Она прижалась кДженни. В ее волосах застряли кристаллики льда. – О боже… Я не знала…
Дженни тоже не знала. Она не понимала, хотя узнала жестокиеи жадные глаза, – она не могла ошибиться.
Майкл вытер рот тыльной стороной ладони, заслонил собойОдри. Саммер стонала от страха.
«Они не могут быть Сумеречными людьми, – подумалаДженни. – Сумеречные люди красивы. Сказочно красивы».
Эти создания, отвратительно изуродованные и деформированные,были ужасны. Лучше бы они совсем не походили на людей, но они походили. Онибыли жуткими, гадкими пародиями на человека.
Кожа некоторых напоминала шкуру животных, которую коптили идубили. Желтовато-коричневая, жесткая настолько, что их лица не могли менятьвыражения. У других кожа была трупно-серая, в складках и свисала с подбородков.
