И такой вывод представляется не лишенным основания. Можно, конечно, отнестись к этому как всего лишь к иголочным уколам, но Павленков не брезговал тогда ничем. Он был убежден, что капля камень точит, и, где только мог, вызывал в народе негативное отношение к существующим порядкам, к служителям этих порядков, и даже не обходил стороной и самого самодержца. Ревнители существующего строя в той же «Наглядной азбуке» среди других с возмущением отметили и такое сопоставление. Павленков, чтобы помочь детям усвоить букву «Ц», решает привести одно слово, которое начиналось бы с нее, а другое — где она помещается в середине. И вот две картинки. На первой — портрет Александра II и подпись — «царь», а на второй красуется виселица! «Какие мысли может породить у обучающихся подобная параллель?» — ужасались доносчики. Флорентий Федорович невозмутимо удивлялся: мол, в чем дело, откуда такие придирки? А своему единомышленнику заявлял при этом:
— Не нравится, а ведь что может быть ближе: царь — отец виселицы, но никто более не заслуживает ее, как тот же царь!
Переполох вызвали также поставленные рядом, по созвучию, рисунки: налой и стойло; кокошник и царская корона.
Дальше — больше. Рецензентам ученого комитета удалось обнаружить на страницах «Наглядной азбуки» даже… пропаганду идей Дарвина. «Сопоставление на с. 25 скелетов человека и обезьяны неудобно в том отношении, что может подать повод неблагонамеренному учителю развить детям теорию, распространение которой в народных школах не может быть допущено», — делалось заключение в донесении.
Когда в более высоких инстанциях были рассмотрены эти и другие примеры, там расценили их не иначе как поругание священных и царских принадлежностей, как намерение автора «Азбуки» вызвать у детей неблагопристойные чувства и мысли. Конфисковать весь тираж! — таков был приговор. Само название «Наглядная азбука» стало опасным жупелом для чиновников Министерства народного просвещения, деятелей церкви и цензурного ведомства. Когда хлопотавший в Петербурге за судьбу павленковской азбуки
В. Д. Черкасов обратился к секретарю цензурного комитета Пантелееву, тот прямо заявил, что если под обложкой «Наглядной азбуки» будет поставлен перечень евангельских текстов, то и тогда она не будет разрешена к печати.
Но на этом история «Наглядной азбуки» еще не завершается. Ибо борьба за восстановление ее в правах стала, по выражению самого Флорентия Федоровича, «половиной его собственной жизни и смерти».
До конца 1873 года Павленков анонимно издает в Петербурге «Записку об учреждении временных школ с переездными наставниками». На ее страницах содержалась критика ученого комитета Министерства народного просвещения, ставшего на пути «Наглядной азбуки» к массам жаждущего грамоты населения России. Ведь когда в следующем, 1874 году Павленков с помощью В. Д. Черкасова подготовил к выпуску третье издание «Полного курса физики» А. Гано, то его выход был задержан, ибо на обложке содержалась реклама «Наглядной азбуки».
Сохранилось в перлюстрации письмо В. Д. Черкасова, который сообщал Павленкову об этом решении ученого комитета. Вятский губернатор отправил в Петербург выдержки из него с собственными комментариями. Автор письма с едким сарказмом отзывается о причинах, которые были избраны запретителями в данном случае: «Само по себе это решение не отзывается крайнею неодобрительностью, а только показывает, до каких геркулесовых столбов нелепости можно иногда дойти, зарвавшись раз на пути ложных предубеждений. Выходит так, что если книга в переплете — одобряю, в обложке — изгоняю из школы. Почему бы не принимать уже в соображение цвет обложки, арабскими или римскими цифрами обозначили номера страниц книги. По-видимому, анекдот об изгнании “вольного духа” из поваренной книги имеет место и в наши дни. Однако к делу, которое в том, как лучше и удобнее воспользоваться одобрением комитета, которое, конечно, я имел в виду получить не для того, чтобы хранить его в портфеле». Следующее за тем предложение Черкасова было, безусловно, дерзким: он предлагал напечатать на тонкой бумаге в количестве тысячи экземпляров этот отзыв ученого комитета и теми строчками, где говорится о запрете рекламы «Наглядной азбуки» на обложке книги А. Гано, заклеить объявление. Видимо, даже Павленков воздержался против такого шага, понимая, что дразнить гусей без нужды не следует. В дошедших до наших дней экземплярах «Полного курса физики», хранящихся в библиотеках, объявление о выходе «Наглядной азбуки» имеется.
Из воспоминаний В. Д. Черкасова известно, что Флорентий Федорович не ограничился разработкой наглядно-звукового метода обучения азбуке, а готовил также материал для издания детских задач в картинках. «Наглядные несообразности» — так назвал издатель свою новую работу. «Павленковым впервые была взята за основание беседа наставника с детьми, — пишет Черкасов, — отрицательный элемент вместо исключительно господствующего до того времени положительного». Флорентием Федоровичем было задумано около 450 тем рисунков, «изображающих разные предметы, действия и явления в явном (наглядном) несоответствии с действительностью относительно числа, величины, формы, места, свойства и т. д. — несоответствии, служащем толчком к вопросам — “почему?” и “отчего?”». В 1874 году в качестве приложения к журналу «Детское чтение» эта павленковская работа публиковалась в серии рисунков и объяснительного текста, причем помимо русского еще на трех иностранных языках. До конца журнал по ряду причин «Наглядные несообразности» не опубликовал. По возвращении из ссылки Павленков завершил задуманное начинание.
В 1880 году в бывшей типографии А. М. Котомина было издано «Объяснение к “Наглядным несообразностям”. Детские задачи в картинках. (Для родителей и воспитателей)». Однако это новшество не получило ожидаемого успеха.
Интересен и другой метод наглядности, который собирался применить Павленков. Вспомнив юношеские увлечения фотографией и физикой, он попытался разработать проект устройства оптического прибора, который обеспечил бы получение на экране с помощью освещения совмещенных стереоскопических изображений с присущей последним рельефностью. Только по той причине, что в Вятке отсутствовали необходимые технические средства и приспособления, Флорентий Федорович не завершил свою работу.
По-прежнему Павленков продолжает настойчиво пропагандировать свою «Наглядную азбуку». Принятое решение высоких инстанций о конфискации тиража, о запрещении комплектовать ею библиотеки вовсе не означало, считал Павленков, что нужно прекратить борьбу. Наоборот, следует усилить свою активность.
Энергии и пробивной силы Ф. Ф. Павленкову было не занимать. Он добивается, что его «Наглядная азбука» выходит в 1875 году в столице в папке на тридцати двух листах. В следующем году ему удается опубликовать ее дважды: в Санкт-Петербурге под заглавием «Чтение и письмо по картинкам. Азбука для обучения и самообучения по наглядно-звуковому способу» в типографии В. Д. Демакова, в Киеве — «Ключ к чтению и письму по картинкам». Кроме того, в столице в этом же году выходит его «Родная азбука» и «Азбука-копейка».
Раз официальные власти запрещают его книгу, надо найти иные обходные пути, чтобы можно было ее издать. Прежде всего нужно изменить название. Раз оно набило оскомину, воспринимается чуть ли не как синоним «крамолы», нужно другое. Теперь о предисловии. Требуется слово к читателю, где бы самыми гневными словами была бы раскритикована «Наглядная азбука»: и то в ней не так, и это! Читающий должен понять: от «Наглядной азбуки» остались только одни рожки да ножки! Теперь-то уж к ней никто и не прикоснется, а не то чтобы учить по ней. Сразу после предисловия можно помешать полный текст самой «Наглядной азбуки». Чтобы не рисковать зря, стоит снять несколько примеров, к которым были особо рьяные придирки, заменив их другими.
